— Кровавый Король и Верховная Тринадцати Воронов! — Безумный смех градом сыпался со всех сторон. — Как же долго мы ждалиВас!

Наконец, ведьма видит говорящих. Три иссохшие старухи с тонкими руками, лишённые глаз и укутанные в лохмотья, содрогались от смеха, оголяя острые гнилые зубы.

— Госпожа Верховная, именно так Вас и описывала Мать Тихе, — одна из Старух выходит вперёд.

Она протягивает тонкий палец и проводит им по щеке ведьмы.

Видар подаётся вперёд, но Эсфирь опережает его, хватает руку Дочери Ночи и отбрасывает в сторону.

— Не промах! — смеётся та.

— Должно быть, ты счастлив, Кровавый, — улыбается вторая, заметив, как душа Видара против воли его мозга, ринулась защищать ведьму.

— Говорите уже, каковы этапы Ритуала Доверия. Нам некогда возиться с вами, — грозно рычит он.

— Как же много Вам предстоит узнать! — Наконец, Третья подходит максимально близко к королю, вглядываясь в его глаза. — Ну, как? Нашёл, где смерть сыскать? — Она едва ли поворачивает голову в сторону расслабленной ведьмы.

Та, казалось уже привыкла ко всему происходящему.

Её грудь вздымалась спокойно и размеренно, здесь было даже комфортнее: среди холода, разрухи и безумия, чем в защищённом, блестящим лоском, замке.

— Путь Вам долгий предстоит! Сложный…

— Уверенны ли Вы, что хотите отдать единственное, что у Вас пока есть?

Та, что стояла рядом с Видаром, снова возвращает своё внимание к нему.

— Готовы, — Эсфирь отвечает за обоих.

«Спасаешь свой малварский зад, ведьма!», — ухмыляется Видар про себя.

Одна из Дочерей внезапно обхватывает Эсфирь за плечи, вглядываясь в её взгляд.

— Кругами ходишь, Верховная! Тыкаешься, как слепой котёнок! А правда — в безумстве! Те, кто дороги тебе — чужимистанут! АСвященниксДокторомрядом будут! Только не вылечиться от той заразы ни духовно, ни физически! Древняя КровьотКрови Древней! Да прольётся она повсюду!

— Как это понимать?

Разноцветные огни вспыхивают яростью.

— Ваш Ритуал состоит из Трёх этапов! — Дочери Ночи внезапно отходят от них, встают рядом друг с другом и берутся за руки. — Доверие вМеждумирье, ДовериеДуш, ДовериеБесстрашияна Альвийском каньоне…

— И Первое… — безумно улыбается одна.

— Начнётся… — растягивает вторая.

— Сейчас! — рычит третья.

Яркая вспышка ударяет в глаза, шум заволакивает ушные раковины. Туман резко рассеивается.

Эсфирь и Видар оглядываются по сторонам. В радиусе нескольких тэррлий[1] царили различные оттенки серого — пыль на дороге, деревьях. От тяжелого воздуха при каждом вздохе что-то противное оседало на лёгких.

— Noun![2]

Эсфирь произносит заклинание, но оно не отзывается ничем, кроме как насмешливым взглядом Видара.

— Междумирье, — хмыкает он.

— Выходит, магии здесь не водится, — рычит она. — Что нужно делать?

— Выжить? — дёргает бровью король.

— Я буду счастлива, если Вы случайно сдохнете, — бурчит ведьма, обходя Видара.

— Наконец-то «Вы»? — притворно удивляется он.

— Содержание предложениятебяне заботит?

— Я тоже буду счастлив, если ты будешь гореть заживо в Пандемониуме.

— Страдания интереснее смерти?

— Определённо, — хмыкает он, двигаясь за ней. — Куда ты идёшь?

— Если не заметил, то здесь единственная тропа. Глядишь, куда-нибудь приведёт. Жаль, хлебных крошек с собой нет.

— Тебе лишь бы пожрать!

— Если бы я была голодной, я бы сожрала твоё сердце.

— Оно весьма чёрствое.

— Значит, погрызла бы.

— Я же говорю, тебе лишь бы пожрать что-нибудь!

— С чего Достопочтенное Величество говорит со мной?

— Неизвестно, сколько мы проведём здесь, — хмыкает Видар. — Может, я тебя достану в край, и ты тут останешься навсегда.

Эсфирь хмыкает, ускоряя шаг. Видару остаётся только уныло плестись за ней. Ведьма и он, застрявшие в Междумирье с единственной тропой в никуда — точно не было пределом мечтаний.

Она внезапно останавливается, отчего Видар уходит на два шага вперёд.

— У тебя без магии отказывают конечности? — ядовито усмехается он, вглядываясь в сосредоточенное лицо.

Эсфирь слушала тишину с таким видом, будто улавливала чужое присутствие.

— Ты слышишь? Голоса вдалеке… Здесь кто-то обитает?

— Если только изгнанники. Но до них ещё идти и идти…

— Теперь топот… копыт?

Она резко фокусируется на движущемся с огромной скоростью нечто.

Видар резко оборачивается, замечая двух лошадей. Король замирает, не веря своим глазам. Прямо к нему скакали Цири — вороная лошадь его матери, и Глен — белоснежный конь отца. Он стоял, как завороженный, в тайне надеясь увидеть наездников.

Эсфирь бросается вперёд, в первый раз забывая, что магия здесь ей не подвластна.

— Собираешься помахать им руками? — усмехается Видар, не осознанно заводя ведьму обратно за свою спину. — Я знаю их.

После этих слов лошади замедляют бег, переходя на высокомерный шаг. Обе подходят к нему, утыкаясь мордами в плечи. Эсфирь, тем временем, зажимает фатин в дрожащих пальцах, отступая назад.

Она боялась лошадей. Верховная ведьма, что не боялась боли, пекла, Хаоса, до дрожи в пальцах боялась лошадей. Этот отпечаток нанесла Холодная война, когда её жизнь чуть ли не оборвалась под копытами обезумевших зверей. Это был отпечаток Малвармы, когда зачарованная лошадь сбросила с себя старшего брата, а тот свалился на огромной скорости, получив перелом позвоночника. Который пыталась лечить она, маленькая девчонка, не подпускавшая к брату ни единую живую душу, кроме Паскаля.

— Умоляю, скажи, что ты растворилась, — ядовито улыбается Видар, когда оборачивается к ведьме. Улыбка пропадает с губ. — С ними что-то не так?

Король мешкает. Вдруг, ведьма видит их реальное обличие, вдруг это и не лошади вовсе, а на нем не более, чем морок.

— Это же… лошади!

Эсфирь нелепо моргает. Белоснежный конь издаёт недовольное ржание, а ведьма отступает ещё на шаг. Видар не может сдержать лёгкий смешок, что провоцируют появление нескольких ямочек на правой щеке.

— Конечно, лошади, — облегчённо выдыхает Видар, трепля Цири и Глена за ушами. Та, кого боятся Пять Тэрр замерла при виде лошадей. Вот песня! — Дальше поедем на них.

Видар с лёгкостью седлает Глена.

— На… них?

— Давай, инсанис, в первые видишь лошадей? Или всю жизнь в каретах провела? Помогать забираться не буду, кисейная барышня. Лошадь должна чувствовать твою уверенность и доверие! Особенно Цири, она должна повери… поверить тебе! — Его осеняет. — Ты их боишься! Это проверка твоя!

— Я не залезу на неё!

Эсфирь удаётся побороть внутреннюю дрожь.

— Ты думаешь, я вечность буду с тобой тут торчать? — недовольно фыркает король под ржание Глена. Но глядя на перекосившееся лицо ведьмы, закатывает глаза. — Да, демон тебя дери! Глен, никуда не уходи!

Видар треплет коня по гриве, грациозно возвращаясь на землю.

Он протягивает ведьме раскрытую ладонь. Скажи ему об этом несколько часов назад, он бы приказал казнить бедолагу, что решился на крамольную речь.

— Нет, у тебя точно конечности без магии отмирают, — сдержанно произносит король, наблюдая, как Эсфирь скользит взглядом по лошадям, его руке, лицу и