мужчины. По вмиг меняющемуся выражению его лица понимаю, что новая тема разговора ему не нравится. Улыбка моментально слетает, взгляд становится прохладным, я опять чувствую как прямо сейчас, в данный момент, Костя снова выстраивает между нами непроницаемую глухую стену, через которую до него уже невозможно будет пробиться.

— Я ничего не удалял, Лера, — отвечает холодно. Встав с постели, кладёт пустую тарелку на поднос и, бросив в стакан с водой шипучую жаропонижающую таблетку, протягивает его мне. — Выпей и поспи.

Чернов буквально вталкивает мне в руку стакан и уже разворачивается лицом к двери, но я тут же подскакиваю на кровати и хватаю его за локоть.

Часть воды с лекарством расплескивается на моё платье и кровать, но мне сейчас настолько наплевать на это, что я даже не обращаю внимания. Небрежно отставляю стакан обратно на поднос, по пути выливая ещё часть жидкости, при этом не отводя горящего взгляда от мужчины.

— Прекратите уходить каждый раз, когда я затрагивают неудобную для вас тему! — кричу, не обращая внимания на слабость и саднящее горло. — Я хочу понять, что, черт возьми, происходило в моей жизни до аварии! Это невыносимо, ничего не знать о себе, вы разве не понимаете? Вам нравится что-ли надо мной издеваться?! Я знаю, что это вы удалили информацию с телефона! Прекратите лгать, наконец! Зачем вы это сделали?

От резких движений и раздирающих на части эмоций голова начинает кружиться ещё сильнее, и я крепче обхватываю Чернова за предплечье. Даже не знаю, чего при этом боюсь сильнее, того, что могу упасть от слабости, или того, что Чернов уйдёт и снова оставит меня одну наедине со своими вопросами. Но я так сильно впиваюсь пальцами в его руку, что подушечки белеют, а на коже мужчины, должно быть, после этого останутся синяки.

Хотя в данный момент мне на это плевать. Хочу сделать ему больно. Пусть знает, какого это. Пускай на живую почувствует весь спектр разрывающих меня эмоций.

Внутри меня скопилось так много всего, что грудную клетку распирает, и я начинаю дышать чаще. Горящими глазами смотрю на Чернова. Его лицо может показаться как всегда непроницаемым, но за то время, что мы так тесно проводили вместе, я успела его изучить, и обмануть меня этим напускным равнодушием уже не получится.

Его выдают детали. Слегка сжатые губы, напряжённая линия скул и чуть сведенные брови. Вижу, что его колбасит также, как и меня, но пока не понимаю от чего. Злится, что я пристаю с вопросами на которые он не хочет отвечать?

Мы стоим друг напротив друга и так как я нахожусь на кровати, то, наконец, имею возможность быть с ним на одном уровне роста.

Наши горящие взгляды перекрещиваются, но мужчина продолжает молчать. И это тишина кажется мне громче любого крика.

— Вы не хотите, чтобы я вспомнила, что ли? — выдавливаю, борясь с яростью. — Я просто не вижу другой причины удалять из телефона все фотографии и сообщения. Вы что…

Но договорить я не успеваю, потому что Чернов в тот же момент стряхивает мою руку и резко притягивает меня к себе.

Вжимает в свою голую грудную клетку, обхватывает моё лицо ладонями, не позволяя отвернуться, и впитается в губы жёстким, почти болезненным поцелуем.

Это происходит так быстро, что я даже не успеваю ничего сообразить и спохватываюсь, только когда Костя проталкивает язык в мой рот.

Он целует так жадно, что мне просто не хватает кислорода, и я впиваюсь в плечи мужчины, шкрябая ногтями по коже до красных отметин.

— Вы… вы сума сошли… — рвано выдыхаю, когда Костя освобождает мой рот и начинает хаотично покрывать поцелуями все моё лицо, глаза, щёки, шею. — Я… Я болею… Вы заразитесь…

Сама не знаю, почему говорю именно это. Понимаю, что должна сейчас кричать и выдираться, ругать Чернова за то, что он вообще смеет прикасаться ко мне. Но вместо этого я сильнее выгибаю шею, подставляя горло под его горячие губы, и переживаю только о том, что он может заболеть.

— Не заражусь, — выдыхает, обжигая тонкую кожу. Вплетает пальцы в мои распущенные волосы, целует за ухом, от чего по спине пробегают мелкие мурашки и внизу живота становится ужасно горячо. — Лера, я понимаю, что ты мне сейчас не доверяешь… — шепчет в перерывах между поцелуями. — Я наверно сам в этом виноват… Есть вещи, которые я не могу тебе сейчас объяснить. Не нужно злиться на меня из-за этого, малыш… Я ничего не удалял с твоего телефона. Это сложно, но я прошу тебя просто поверить мне. Я никогда не делал и не сделаю тебе ничего плохого, слышишь маленькая?

Опять никакой конкретики. Опять только общие фразы, которые по сути своей являются простой водой, не несущей в себе никакой информации. Но на этот раз я почему-то верю.

Не знаю, возможно потому что, наконец, вижу Чернова другим. Не застывшей бездушной скалой, а простым человеком, обнажённым в переносном значении этого слова.

И видя то, как Костя, наконец, рушит выстроенные им баррикады, я автоматически опускаю свои. Возможно, это именно то, чего я так отчаянно ждала с первой секунды нашей встречи. Возможно, именно этого мне не хватало для того, чтобы расслабиться, отпустить ситуацию и просто позволить жизни течь своим чередом.

А сейчас Костя просит поверить ему, и, вопреки доводам рассудка, я это делаю.

Глава 19

— Ты готова? Можем ехать?

Застыв на пороге с ключами от внедорожника, Костя выжидающе смотрит на меня, пока я стою перед зеркалом в прихожей и уже, кажется, в сотый раз разглаживаю несуществующие складки на юбке.

Понимаю, что тяну время, но ничего не могу с собой поделать. Я нервничаю просто невыносимо. Чувствую себя первоклассницей, которая сегодня в первый раз переступит порог школы. Хотя на самом деле отправляюсь в университет, в котором учусь уже второй год.

С другой стороны, по сути, для меня эти понятия сейчас равносильны. Я ведь там не знаю никого. Точнее не помню… Даже не представляю, что меня ожидает в институте. Как встретят меня одногруппники.

Костя сказал,