секунду совершается некое таинство. Словно я держу в руках ключ к ответам на все волнующие меня вопросы. И стоит мне только пролистать папки, всё тут же встанет на свои места, события прошлого сами по себе расставятся по полочкам в моей голове и память вернётся.

Из-за нервного перенапряжения у меня потеют ладони и учащается дыхание. Пальцы дрожат, когда я нажимаю на журнал звонков и начинаю неуверенно пролистывать вызовы.

Одиннадцать пропущенных от Осипова и несколько от какой-то Алины. Всё… больше никто мне не звонил. Есть ещё звонки от мамы с папой, но они, естественно, были сделаны до аварии.

Находясь в некотором смятении, лезу в папку сообщений, но там тоже не густо. Три смс от Виктора и больше ничего.

«Лера, не могу дозвониться до тебя. Пожалуйста, перезвони.»

«Лера, у тебя всё хорошо? Почему ты не отвечаешь на мои звонки?»

«Лера, я просто хочу знать, что с тобой всё в порядке. Прошу, поговори со мной, не отказывайся от моей помощи.»

Там есть ещё какие-то смс-ки, но всем им не меньше года. Сообщения от той же Алины, с какими-то будничными разговорами, типо предложения сходить в кино вечером или прогулять пару у какого-то Серебрякова. Несколько смс от мамы с вопросами ждать ли меня к ужину или списками продуктов.

Я даже не могу объяснить, что я чувствую в данный момент. Пустоту, наверно. Непонимание, смятение, отчаяние из-за того, что все надежды на единственную ниточку, способную связать меня с прошлым, рушатся на глазах.

Сглатывая предательский комок в горле, захожу в папку с фотографиями и пролистываю снимки.

Фотографии с мамой, с какой-то девушкой примерно моего возраста в разных локациях, фото в университете с одногруппниками, несколько фото с каким-то парнем, селфи… Всем снимкам не меньше года. Свежих нет вообще…

Чувствую, как внутри всё обрывается и лёгкие саднит от разочарования. В голове творится полнейшая неразбериха и в порыве злости, я отбрасываю телефон в сторону, падая головой на подушку.

В этот же момент дверь спальни распахивается и, приподнявшись на локтях, я вижу в дверном проёме Костю.

— Доброе утро, — произносит ровным голосом, мазнув равнодушным взглядом по валяющемуся в стороне мобильному.

Как и вчера, он одет только в свободные спортивные штаны. Судя по всему, Чернов недавно вышел из душа, потому что его волосы ещё влажные, а по груди скатывается несколько капель воды.

И я как полнейшая идиотка слежу за тем, как капли медленно стекают вниз, скользя по кубикам пресса и растворяясь в волосках, дорожкой спускающихся к резинке низко сидящих спортивных штанов. Спохватываюсь только когда слышу приглушённую ухмылку Чернова, и резко вздёргиваю голову вверх.

Только сейчас я, наконец, обращаю внимание, что в руках у Кости поднос. Захлопнув за собой дверь, он ставит его на прикроватную тумбочку и садится на кровать рядом со мной.

Не говоря ни слова, скидывает с меня одеяло и, обхватив за шею, дёргает на себя. Я автоматически выставляю руки вперёд, упираясь ладонями в грудную клетку мужчины. Но, словно не замечая моей реакции, он притягивает меня ближе к себе и прижимается губами к моему лбу.

— Горячая, — прикрыв глаза, слышу его хриплый шёпот.

Не обращая внимания на смятение на моём лице, Чернов берёт с подноса тарелку с омлетом и вкладывает её в мои руки.

— Думал, тебя сегодня на учёбу отвезти, но придётся немного полежать. Лучше не вставай пока с постели.

Запах горячей еды тут же раздражает рецепторы, отдаваясь стягивающим спазмом в животе. Есть хочется дико. Вчера, из-за этого скандала под дождём и последовавших после него событий, мы так и не поужинали. Но вместо того, чтобы приступить к завтраку, я отставляю тарелку в сторону.

— Почему я опять в вашей кровати? — спрашиваю, поднимая на Костю рассерженный взгляд. — У вас что, детские страхи? Боитесь спать один?

Вижу, как мужчина ухмыляется и в уголках его глаз собираются мелкие мимические морщинки. Мне так непривычно видеть Костю улыбающимся, что на какой-то момент это сбивает меня с толку, и я даже не замечаю, как Чернов кладёт тарелку себе на колени и, подхватив вилкой кусочек омлета, подносит его к моим губам, и я машинально открываю рот, проглатывая горячую пищу.

— С удовольствием положил бы тебя в твоей комнате, но ты у нас оказывается лунатик. Не хотел, чтобы ты снова пошла бродить ночью по дому и навернулась с лестницы, — говорит, не отрывая взгляда от моего рта и параллельно продолжая кормить меня завтраком. — Кстати, может, ты перестанешь уже мне «выкать»? Честно говоря, вчера в душе мне показалось, что мы уже перешли на «ты».

От упоминания о совместном мытье моё лицо моментально вспыхивает. Горит всё: щёки, уши, вообще всё тело тут же бросает в жар, и я опускаю глаза на свои, сжимающие подол платья, ладони. Кожей чувствую, что Чернов продолжает на меня смотреть, но не могу поднять взгляда.

Зачем он вообще об этом напомнил? Разве непонятно, что мне и так неловко?

Дикий стыд из-за вчерашнего вечера горит в грудной клетке и смешивается со злостью на Костю из-за его явных провокаций. Вместе эти две эмоции дают такой невыносимый коктейль, что лёгкие начинает жечь, а меня саму просто раздирает от противоречивых чувств.

В конце концов, всё это произошло из-за Чернова. Я бы не стала закатывать истерику и мокнуть под ледяным ливнем, если бы он сразу отдал мне телефон. И тогда вообще всей этой ситуации не произошло бы. И уж явно я бы не стала по доброй воле раздеваться догола перед мужчиной и идти вместе с ним в душ.

Всё это целиком и полностью его вина.

В конечном итоге я сама себя этими мыслями разгоняю так, что стыд уходит на второй план, полностью затапливаемый злостью на Чернова.

— Я тут телефон свой на тумбочке нашла, — вздёрнув вверх голову, с прищуром смотрю на Костю. — Почему там так мало информации за этот год? Только несколько незначительных смс… Фотографий свежих вообще нет. Вы всё удалили! Зачем вы это сделали?

Выпаливаю все это на одном дыхании, не отрывая свирепого взгляда от