Сделав этот звонок на автоответчик, Александр Иванович решил больше не предпринимать никаких шагов в поисках Игнатова. Он предвкушал если и не быстрый, но неминуемый успех — как бывалый рыбак, расставивший в нужных местах удочки и обладающий достаточным терпением дождаться серьезного поклева.

Опыт и интуиция не подвели его: большая рыба клюнула — сам Варяг позвонил! Но вот только что означает замечание криминального авторитета: мол, никто не знает и не должен знать, что он жив и здоров… Как это понимать?

Вынужденный лишь гадать над смыслом сказанных напоследок Варягом слов, многомудрый Александр Иванович сразу уяснил, что невольно стал хранителем какой-то очень важной тайны, касающейся не только Варяга и его офшорных миллиардов, но и судьбы многих влиятельных людей в стране. Уяснил также Александр Иванович и то, что господин Игнатов с большим доверием отнесся к нему, сообщив столь деликатную информацию без каких-либо условий…

Такого еще не было, чтобы генерал-полковник МВД Евгений Николаевич Урусов ехал на спецзадание в одиночку, без боевого охранения и оперативного прикрытия, да еще не на заднем сиденье служебной «ауди», а сидя за баранкой оранжево-красного фургона «газель», замаскировавшись под механика подмосковной службы водопровода и канализации… Да это ж кому из сослуживцев по главку рассказать — не поверят! Но лучше бы ему придержать язык за зубами: о таких вещах лучше не то что не заикаться — забыть и не вспоминать. Как говорится в той старой шутке, записку сжечь до прочтения…

Тялин не надул его, все сделал, как и обещал: «трансфер обеспечил» по полной программе. По своим тайным каналам он загодя договорился со службой коммунальных услуг правительственного поселка Жуковка-5 о проверке автономной системы водонагрева в коттедже номер 23в, в котором с начала девяностых годов проживал член-корреспондент Академии наук и по совместительству член совета директоров крупного авиастроительного концерна Виктор Сергеевич Воронов… Накануне Урусов получил все необходимые документы: водительское удостоверение на имя Олега Алиевича Абдюханова, гербовый пропуск с красным словом «ВЕЗДЕ», архитектурный план коттеджа с точным обозначением всех внутренних коммуникаций и даже факс-заявку от господина Воронова — на тот случай, если бдительная охрана режимного поселка решит пошмонать работника коммунальной службы. В грузовом отсеке фургона лежал серебристый чемоданчик с инструментами и всякая слесарная хренотень: краны, вентили, шланги, заглушки, прокладки и прочая…

По дороге в поселок фургон раза четыре тормозили выбегавшие из придорожного леска менты из спецотряда охраны, и Урусов, низко надвинув на лоб синюю бейсболку, молил Аллаха, чтобы среди патрульных не оказалось кого-нибудь из его знакомых или подчиненных. Но все обошлось. К. коттеджу номер 23в он подъехал в девятом часу вечера, когда фонари вдоль аллеи уже давно включились и теперь сияли яркими молочно-белыми пятнами в тихих октябрьских сумерках.

Этот коттедж Тялин наметил по той лишь причине, что его территория забор в забор граничила с участком Александра Ивановича Сапрыкина. Урусов-Абдюханов припарковал оранжевый фургон перед воротами, прямо у железной дверки, потом вышел из кабины и набрал известный ему код доступа электронного замка — дверка тотчас приветливо отворилась. Сжимая в руке серебристый чемоданчик, он юркнул за дверку, которая сразу же за ним закрылась, быстрым шагом обогнул коттедж и направился к лазу в подвал. Окна в коттедже были освещены, но Урусов знал, что его хозяина оповестили о сегодняшней ночной спец-операции, и поэтому мог не беспокоиться за себя. Его проникновение было санкционировано самой всемогущей спецслужбой страны…

Он рысцой пробежал вдоль кирпичной стены, добрался до двустворчатых дверей входа в подвал и нажал на стальную ручку. Хозяин коттеджа предусмотрительно оставил подвальную дверь незапертой. Отворив левую створку, Урусов проник внутрь и, нащупав носком ботинка стальные ступеньки, осторожно спустился вниз. Захлопнув за собой дверь, он включил мощный фонарик. Тонкий яркий луч вырвал из тьмы большой водонагревательный котел, от которого бежали гроздья труб отопления и горячей воды. Система холодного водоснабжения в поселке была централизованная, поэтому входящая труба тянулась по подземным коммуникациям под всеми дачными участками на этой аллее. Раскрыв серебристый чемоданчик, Урусов вытащил оттуда связку универсальных ключей-отмычек, которыми снабдил его все тот же Тялин, и пристегнул их к ремню на поясницу.

Ночной диверсант быстро нашел в стене фундамента место выхода водопроводной трубы наружу и осторожно протиснулся в узкий проем между трубой и бетонной стенкой. Судя по заранее им изученному плану, проползти под землей ему предстояло метров сто.

Не опуская фонарика, Евгений Николаевич надел перчатки, встал на четвереньки и стал медленно продвигаться вперед. Из-под правой руки с угрожающим писком метнулась крыса. Он дернулся от неожиданности. Ударившись головой о низко нависший бетонный потолок, генерал порывисто вдохнул — и в ноздри проник едкий влажный запах земли и резины. «Бляха-муха, — подумал Евгений Николаевич, — до чего дожил — словно зэк в бегах…!» Ему вдруг вспомнился пассаж из давно читанного им досье Варяга: в каком-то мохнатом году смотрящий по России совершил побег из колонии строгого режима по полукилометровому подземному лазу, прорытому заключенными… Он невольно усмехнулся: вот ведь как жизнь поворачивается, сам влез в шкуру Варяга!

Спустя полчаса или что-то около того, Урусов выбрался из лаза в подвал соседнего коттеджа номер 24 в. Это была дача Александра Ивановича Сапрыкина — цель его сегодняшнего рейда. Сняв с ремня связку ключей, он подошел к внутренней двери, ведущей в дом, и стал подбирать ключи к замку. Ему повезло с третьей попытки: универсальный ключ с покрытым множеством насечек плоским кончиком мягко вошел в скважину, внутренние личинки зацепились за нужные бороздки, замок жалобно лязгнул — и дверь раскрылась. Вот теперь ему следовало быть крайне осторожным: в доме вполне могла оказаться секретная сигнализация, о которой даже всезнайка Тялин не догадывался. Наверное, имело бы смысл вырубить в доме электричество, но, кто знает, может быть, хитрая сигнализация срабатывает именно на такую стандартную уловку бывалого домушника…

Урусов сильно вспотел от физического напряжения и волнения. Он сорвал с головы синюю бейсболку и затолкал ее в задний карман штанов. На цыпочках прокравшись по коридорчику, он зашел в первую комнату — гостиную. Все было тихо, сигнализация молчала. Всего в двухэтажном коттедже было семь жилых помещений, две подсобки и кухня. Свои поиски он решил начать с кабинета и спальни — наиболее вероятных мест расположения тайника. Во всяком случае, сам Урусов у себя на даче в Переделкино держал небольшой потайной сейф с конфиденциальными документами именно в спальне, в выдолбленной под половицами нише в фундаменте.

Долго париться ему не пришлось. Пробыв минут пять в гостиной, где он для очистки совести оглядел книжные полки и платяной шкаф в югославской стенке, Урусов переместился в рабочий кабинет господина Сапрыкина на втором этаже и почти сразу обнаружил то, что искал. Простой конторский сейф, очевидно доставшийся Александру Ивановичу от его батюшки, старой канцелярской крысы, ветерана кремлевской бюрократии, стоял в углу, за дубовым письменным столом. Урусов присел перед сейфом и принялся за непростое дело. Никогда в жизни ему еще не приходилось выполнять работу медвежатника! Хотя школа подготовки по данной специальности у него была, и притом самая крутая. Но в единоборстве с двумя сейфовыми замками особых проблем у него не возникло. Перебрав пять отмычек-универсалок, Евгений Николаевич наконец нашел нужную, длинный стальной штырь с плоской рифленой головкой, и с его помощью вскрыл оба запора.