— Адепт не может причинить вред аппарату или сети, — заговорил он испуганно, — Написано в договоре…

События тех «давних» времен и до боя на топливозаправочном комплексе в порту Гуанчжоу навалились на меня многопудовой тушей. Слишком много потерь предстояло еще переживать. Пропала во мне после гибели Сергея странная уверенность в нашей неприкасаемости, да и откуда ей было взяться? Разве что излишняя самоуверенность или переоценка собственных возможностей после экспериментов с моим организмом и долбанной сыворотки?

— Капитан доложил командиру гарнизона о том, как вы обошлись с командой и пленными, — продолжал Малыш, — Решение одно — живых не брать.

Ну, вот оно. На войне — как на войне. Команда Джинна, мягко говоря, действовала не совсем лояльно по отношению к пленникам, раненым, да и прочей команде.

«Радист за борт, — всплыл в голове хохол Лева с жутковатой историей, — Первого помощника за борт. Трех матросов для острастки капитан собственноручно выбрал. Этих тоже за борт…»

Мир разделился окончательно на наших — не наших, вот только расклад был теперь хорош для противника.

Как удалось тайваньцам захватить судно, Малыш не знал.

— Наших убито пять или шесть, — закончил он историю, — Лежат вдоль борта возле бывшей оружейки. Один из них в Сашиной куртке. Волосы в крови — цвет не определить. Рост Рубана.

За беспристрастностью телефона сквозило нечто. Осознавая сегодняшнюю горечь утраты своего создателя Сергея маленький партнер теперь немного по-другому рисовал безрадостную картинку. Пропала его извечная казенность отчетов и прорезалась неясная пока для меня почти человеческая эмоция.

— Головы в крови, — безжалостно заканчивал доклад Малыш, — Их добивали. На палубе оставили, чтобы не поганить бухту. Выйдут из порта — сбросят в море. Задерживаться не собираются. Зачистка, дозаправка и отход.

Ситуация как всегда и прояснялась и путалась. Значит, часть легионеров, под командованием Джинна, умудрилась вырваться на свободу за пределы корабля. Сейчас им предстоит соревнование с натасканными береговыми службами и сто процентов свои жизни они за просто так не отдадут.

Пленных наверняка расстреляют, а значит нужно попытаться смешать противнику карты. Для начала нельзя позволить нашему временному прибежищу, в трюме которого мы сейчас зависли, просто так покинуть порт, а значит лучше теперь использовать его как брандер, когда начнется заправка. Эффект двойной — после взрыва отлетают к праотцам вместе с этим проклятым сухогрузом коварный капитан и его долбанная команда, а мы неплохо смешиваем карты противнику на суше, поскольку есть надежда на пожар в топливозаправочном комплексе.

Сказано-сделано. Франсуа усвоив задумку, с удовольствием крикнул шепотом:

— Йес сэр! — и ухватив футляр с Малышом, пошел отрабатывать задачу по обратному минированию.

Гул машин стал тише: дизель теперь работал на самых малых оборотах, обеспечивая видимо только работу судовых генераторов.

«Что там говорил Малыш? — еще раз провернул я в голове ситуацию, — Зачистка, потом заправка?» Времени могло и не хватить. Правда, двери в машинном отделение были задраены изнутри, но не факт что нет никаких обходных вариантов в этом железном муравейнике.

Обратился в слух, и сразу проявились множественные фантомные шорохи. То мне неожиданно чудился гулкий металлический лязг в районе судовых дизелей, то вдруг я улавливал чье-то дыхание-присутствие с другой стороны задрайки, что было совсем уж невероятно на фоне шума в машинном отделении. Пальцы нервно сжимали автомат, а раздвоившееся сознание бесновалось, не имея возможности проникнуть за сплошной экран металлических переборок.

Я знал точно — происходи всё на суше, точное местоположение каждой единицы противника определился бы до сантиметра. Даже мысли-эмоции окружающих не остались бы для меня «тайной за семью печатями».

Если бы Чжао и его подручный Андрей знали о необходимости экранирования, мы с Серегой в жизни бы не добрались до хранилища мозга системной сети. Мир жил бы как жил вместе с высокопоставленными адептами и прочим «мясом», не понимающим, что же все-таки происходит вокруг.

Видимо наставало время признаться честно — старый мир был не так уж плох и, организуя локальный Армагеддон, мы с моим покойным партнером преследовали все-таки больше собственные цели.

Стыда не было. Та ситуация осталась теперь далеко-далеко. Даже при детальном рассмотрении я наверняка повторил бы ее, не задумываясь. Сегодняшний кошмар немногим хуже полной подчиненности и тотальному контролю ушедших времен.

Хотя кому в том мире было хуже? Только подчиненным адептам вроде нас с Сашкой. Простые люди, не связанные с «Системой» или другими альтернативными сетями, даже и не поняли, что же все-таки произошло. По большому счету их ситуации можно посочувствовать — оказаться за какой-то час в мире без привычных удобств — задача не из легких.

Единственное что не давало мне сейчас ухватиться за голову и стенать об ушедшем времени, так это сыворотка «булькающая» у меня в крови. Неожиданно мне показалось, что я продвинулся еще немного в тонкости ощущений. Ушла угловатость восприятия чужого присутствия или оттенков шума-света и неожиданно проявились некие связующие полутона.

Пытаясь разобраться в новом состоянии, я несколько раз глубоко вдохнул-выдохнул, как учил меня в свое время подручный Чжао. И неожиданно мое сознание вырвалось через экран переборок на свободу…

Полная темень, вонь и хлюпающие звуки. Наш и без того малый мирок, зажатый часом раньше меж переборок машинного отделения сузился теперь еще больше.

Пока Малыш и Франсуа занимались минированием, я во внезапном посетившем меня озарении увидел, как идет зачистка судна. Сухогруз оказался просто нашпигован вражескими бойцами, так что выбраться на палубу у нас не получалось в любом случае. Оставаться в машинном отделении и взрывать сухогруз вместе с собой после начала заправки тоже было слишком.

Следующая вспышка удалась при очередном дыхательном упражнении, и в этот раз я времени не тратил. Как только явились связующие полутона, полностью сосредоточился на мелькающих картинках. Меня теперь интересовали возможные пути отступления.

«Если нельзя идти наверх — пойдем вниз», — решил я, не прерывая глубокого дыхания.

Но сказать оказалось легче, чем делать, и мое сознание никак не хотело искать нам убежища в темной глубине переборок трюма. С трудом развернул я себя от просмотра «муравейника», в который превратился корабль и «направился» все-таки в нужную сторону.

Мысленно «путешествуя» среди пустот обшивки, я неожиданно наткнулся на нечто обжитое. Странное «гнездо», где стояла пластиковая бутыль с водой и, по-моему, ящик корабельных галет. Однако у меня никак теперь не получалось найти туда входа, пока очередная «вспышка» не «ткнула меня носом» в неприметную щель в помещении ходового вала. Попасть туда можно было через дверцу рядом с машинным отделением.