Пол все-таки остался таким же, как был — жестким, и я не сразу понял, почему мне вначале казалось, будто лежу я на пуховой перине.

Приобретенное чутье не подвело и поблизости действительно никого не оказалось. Малыш лежал рядом в изолирующем чехле. Крышка была открыта.

— А где все? — разлепил я, наконец, губы и почувствовал, как трепещут пересохшие голосовые связки, конструируя слова.

— Шлюпки готовят, — скрипнул Малыш, — На случай неудачи. Нашей неудачи. Как ты?

— Не успел прочитать Серегино письмо, — жаловался я.

— Поздно. Мы писали его вместе. Там опасения насчет сыворотки.

— Чуть не подох, — пережил я еще раз воспоминание о «выскакивающем» сердце. Страха не было. — Слушай, а сапер где? Ну, француз что с нами пришел?

— Наблюдай за собой, — скрипнул Малыш, — Должно быть что-то новое. Ты левитировал пока спал. Будем работать — следи…

— Левитировал? — поразился я и неожиданно сообразил, что это была за «пуховая перина» в моем беспамятстве. — Слушай, а зачем тебе чехол? — вспомнил я нелюбовь своего маленького партнера к любым страховкам.

— Бытие и сознание, — огорошил меня тот философским ответом, — Нас здесь внутри двое, а он не любит рисковать… — Неожиданно я понял: собеседник, ссылаясь на собрата спрятавшегося где-то в глубине корпуса — лукавит и почему-то не хочет рисковать сам, однако развивать эту тему не стал, — Главное захлопни чехол, когда опасность. — Продолжил Малыш, и я его понял, — Работаем? — Хрипло поставил он меня на «боевой взвод»… — Неожиданно на своем «сканнере» я почуял около выхода из машинного отделения французского легионера, что дарил мне гранату, — Ходил за своей сумкой, — пояснил Малыш, — Настраивайся, сегодня ты у нас — нос…

«Левитировал, смотри-ка…» — рассматривал я спину легионера, свернувшегося в клубочек над очередным обнаруженным зарядом. Чрево сухогруза оказалось напичкано почти десятком таких сюрпризов, с которыми мы возились уже битый час.

Два первых, не завязанных в единую цепь, наш сапер обезвредил быстро, тем более Серега и здесь оставил нам свое наследие. Старый зарядник телефона был обрезан и к проводам штекера торчащего сейчас из Малыша он прикрепил (возможно, еще на берегу) пару иголок. При необходимости можно было воткнуть одну из них в любой провод прямо через изоляцию и телефон «уходил на прогулку» по устройству.

Сначала я унюхал взрывчатку возле того места, где вышагивал Джинн — два автономных (как определил Малыш) заряда, а вот потом начались проблемы.

— Цепь, — хрипнул динамик, — Много взрывчатки вокруг машин. Активный таймер. Отключить изнутри не получается.

После обнаружения таймера стал ясен замысел расстрелянных на мостике китайских спецов. Перед тем как идти на свой последний штурм они активизировали уложенную заранее взрывчатку. Слава Богу, время они устанавливали с «запасом на неожиданность», почему мы и успели. Теперь до общего взрыва оставалось немногим более двадцати минут, а прямо сейчас Малыш с легионером разгадывали загадку отключения, бойко чирикая на английском. Разгадка ситуации объясняла отсутствие возле судовых дизелей машинистов — скорее всего китайские спецы поставили их в известность перед штурмом.

Используя паузу, я осваивал сейчас новое состояние, перебирая в голове строки из Серегиного послания.

«Если ты читаешь сейчас это письмо, то меня с вами уже нет». Или: «Помнишь мои раздумья около грузовика? Ты был почти прав насчет сыворотки, только обдумывал я не как тебе ее ставить, а возможные последствия инъекции. Эффект может быть разрушительным, а может статься если ты выживешь, то приобретешь новые способности», «… тебя в свое время у Чжао попросту разогнали, и ты после двигался по инерции, пока в конце концов не угас до общечеловеческих способностей…Не факт что после инъекции ты сможешь вернуться в нормальное состояние, да и получение своего же коктейля из вне, может возмутить весь организм — слишком опасно и пробовать такой фокус можно лишь в самом крайнем случае…».

Серега оказался почти прав, но предупреждение его чуток запоздало, и сыворотка уже бродила во мне, расчерчивая мир новыми звуками-запахами…

«Левитация, — вернулся я к рассуждениям над неожиданно проявившемся эффектом, — Видимо организму не понравился дискомфорт загаженного жесткого пола машинного отделения, и он неосознанно включил новую функцию…»

Поковыряться в себе и поэкспериментировать не дали Малыш с сапером. Француз окликнул меня: «Фэйс», и поманил рукой.

Я, внутренне собравшись, заполз на какой-то люк рядом с ними, куда легионер ткнул пальцем и увидел Малыша в дикой гуще проводов и зажимов.

— Нужно перебираться через дизель, — хрипнул он, — Именно там стоит таймер. Перережешь зеленый проводок с синей полоской. С этой стороны ничего не выйдет — нужен ключ, а он сейчас где-то в карманах у покойников. Обойти тоже не получится. Три ловушки и все замкнуто на центральный заряд — обезвреживать их времени нет.

Выражение лица французского легионера, похоже, ничего хорошего не сулило, хотя испуга я не заметил. Пожалуй, наружу сейчас проклюнулось многолетнее ожидание финального выстрела-взрыва, и сапер был даже на веселом кураже, мол, будь что будет — давно ждем …

— Гоу, Фэйс, — сделал он театральный жест, в сторону грохочущего дизеля.

— Проходы заминированы, — скрипнул Малыш, — Мостики на двигателе — тоже. Все в единой цепи. Одна ошибка и все… Возьми у Франсуа часы… — добавил он и чирикнул что-то на английским…

Легионер послушно стянул с руки изящный электронный девайс, что-то там поколдовал и торопливо устроил их у меня на руке.

— Гоу, Фэйс, гоу, — беспокоился он, — Сэван минитс… гоу-гоу…

Каких-то семь минут. Что может за это время сделать человек? Наверное, многое, но только если это не последние семь минут. Успеть что-то сейчас мог только я, и разогнанные сывороткой ощущения приобретали уже «выпуклый» оттенок — некую осязаемость.

Неожиданно я понял переживания Франсуа — готовность его к смерти не была сиюминутной, но особого желания уходить в мир иной он все-таки пока не испытывал.

Вынул и положил рядом со своим автоматом пистолет. Себе оставил нож, да Франсуа, провожая меня «в дорогу», сунул в нагрудный карман кусачки.

Грохот дизеля раздробился вдруг на несколько составляющих, и мне показалось, что даже он сейчас «ждет», когда же я доберусь-таки к этому проклятому таймеру и зеленому проводку с синей полоской.

Самым неожиданным оказалось мое ощущение Малыша. Такое произошло впервые. Искусственный интеллект, созданный гением моего покойного товарища Сереги, мною сейчас любовался. Страха смерти у него не было. Он даже где-то ее ждал, хотя интерес к новому существованию, несомненно, уже проклюнулся, и ему теперь былолюбопытно — чем же все закончится…

Неожиданно сменился ритм судовых двигателей, и мы почувствовали, как судно убавило ход. Пора было действовать. Секундная пауза, за которую через мозг пролетела вся эта феерия, закончилась, и я ухватился, наконец, за вибрирующий металл.