Кристиана мигом усаживается верхом на Кайли. Яростно схватив ее за шею, она наносит удар, но Кайли блокирует его и влепляет ей звонкую пощечину. Оскалившись, Кристиана дергает Кайли за волосы, но я оказываюсь рядом и оттаскиваю ее.

— Что вы, черт возьми, здесь утроили? — ору я, крепче сжимая активно трепыхавшуюся Кристиану.

— Отпусти меня! — громче меня кричит Кристиана, пытаясь выбраться, но я не выпускаю ее. — Я надеру твоей Барби ее пластмассовый зад!

— Она не моя, — рычу я ей на ухо.

Боковым зрением я замечаю несколько загоревшихся фонарей в зале. Похоже многие участники сбежались на крики, и теперь с любопытством следят за потасовкой.

— Десмонд, дай нам закончить! — верещит Кайли, поднимаясь с пола.

Под ее носом течет кровь, и кто-то из игроков подбегает к ней, чтобы приподнять ей подбородок.

— О, Боже, Кайли, что с тобой сделала эта дешев…

В этот момент Кристиана обрывает подругу Кайли, сплюнув ей под ноги, отчего та возмущенно ахает.

— Я могу пройтись и по твоему носу, — яростно кричит Кристиана.

С испепеляющим взглядом Кайли подрывается, собираясь продолжить драку. Но резко появившийся Кэш мешает ей пройти дальше.

— Тебе лучше увезти ее, Дес, — бросает он мне через плечо.

— Да, увези ее, Десмонд! Сейчас настала твоя очередь ее трахать? Я и забыла, что вы иногда делите между собой одну шлюху! — не унимается Кайли, и Кэш толкает ее назад.

Я крепче сжимаю Кристиану за талию, подбираясь вместе с ней к выходу из зала, но она словно обезумела. Зарычав, она начинает молотить меня кулаками, пинает со всей злостью пятками, даже пытается укусить. Но я не отпускаю ее. Кэш прав. Лучше всего увезти ее отсюда.

* * *

Кристиана приходит в себя только, когда я открываю дверь внедорожника и сажаю ее на пассажирское сиденье. Мой Mercedes припаркован с дополнительного выхода «Хеллвиля», про который мало, кто знает. Стоянка в этом месте практически пуста. Скорее всего уже перевалило за полночь, и все машины, что здесь стояли, давно укатили.

Стараясь справиться с дыханием, Кристиана откидывается на спинку сиденья и закрывает глаза. Я хлопаю дверью и, обогнув внедорожник со стороны капота, сажусь за руль. Ничего не могу с собой поделать и поворачиваюсь к ней.

Я пристально смотрю на Кристиану, внутренне негодуя из-за слез, падающих с ее подрагивающих ресниц. Она выглядит ранимо. И печально. И этого хватает, чтобы пробить еще одну трещину в моем щите.

Моя рука тянется, чтобы дотронуться до спутанных, но мягких волос Кристианы и заправить одну из прядей ей за ухо. Избитое клише, но мне все равно: банально это или нет. Я хочу касаться ее, и я делаю это — кладу ладонь на испачканную щеку Кристианы и большим пальцем смахиваю влажную дорожку. Под моей рукой Кристиана замирает. Мне кажется, она даже прекращает на какое-то время дышать.

— Крис, — хрипло произношу я. — Она того не стóит.

— Кто она? — Кристиана всхлипывает и открывает глаза, но избегает встретиться со мной взглядом.

— Кайли не достойна, чтобы ты из-за нее плакала.

— Ты тоже не достоин, но я все равно плачу, — гнусавым голосом из-за слез произносит она.

— Ты плакала из-за меня?

Нахмурив брови, Кристиана ничего не отвечает. Я кладу руку ей на колено и только сейчас замечаю, что рядом с этим местом ткань порвана. Должно быть, Кристиана порезалась осколком, лежащем на полу в палаццо, когда дралась с Кайли.

Включив свет в машине, я осматриваю рану. Кристиана резко выдыхает, когда я отодвигаю в сторону ткань, пропитанную кровью.

— Больно? — спрашиваю я, на что она слабо кивает.

Я выбираюсь из салона и открываю багажник, достав оттуда дорожную аптечку. Затем распахиваю дверь со стороны Кристианы и прошу ее повернуться ко мне. Убрав аптечку на пол салона, я хватаюсь за разодранные края и рву ткань, обнажая коленку.

— Потерпи немного, — я достаю антисептик и обрабатываю кровоточащую ссадину. Осколков нет, и я заклеиваю ее пластырем, чтобы не попала инфекция.

— Я смотрела твое видео с последней аварией, — неожиданно произносит Кристиана надломленным голосом. — Что ты испытывал в тот момент?

Я поднимаю на нее взгляд, сталкиваясь с блестящими глазами, в которых скопились слезы. Зачем ей нужно об этом знать? Обычно люди избегают подобных тем.

— Извини за мой вопрос, — говорит Кристиана, старательно скрывая дрожь своего подбородка. — Просто мои родители… Они…

— Я знаю, — перебиваю ее.

В досье про нее было указано, что ее родители — Мартин Смит и Андреа Лазарро погибли во время автомобильной аварии. В тот день они собирались на прием к главе министерства строительства, чтобы получить разрешение на возведение детского комплекса. Но в их машину врезалась дорожная фура, ехавшая на высокой скорости. Родители Кристианы скончались на месте.

— Мама и папа тоже были в аварии, но не выжили, — Кристиана закусывает губы, сдерживаясь, чтобы не расплакаться. — И я хотела узнать, что испытывает человек, когда его машина превращается в груду металла.

Опустив глаза, я прокручиваю в голове события того дня. От нахлынувших воспоминаний в груди начинает болезненно ныть и тянуть, будто из легких выкачали весь воздух.

— Сначала я рассчитывал, что смогу справиться с управлением, — говорю я, окунувшись в водоворот прошлого. — Но, когда понял, что от меня ничего не зависит, меня охватила чудовищная злость и обида. Но они быстро пропали, потому что мне стало страшно. Я мог умереть. Говорят, перед смертью проносится вся жизнь, но у меня перед глазами была только моя мама. Тогда я думал хорошо, что ее нет. Потому что она не будет страдать, как страдал я, когда ее не стало.

В следующую секунду Кристиана вдруг поднимается с сиденья и, слегка пошатнувшись, обхватывает мою шею руками. Она прижимается ко мне, и я чувствую, как дрожит ее тело. Не в состоянии оттолкнуть ее, я бросаю на землю упаковку с пластырем и обнимаю Кристиану, положив руки на ее талию.

Мне хочется, чтобы Кристиана перестала плакать, но я не знаю, что делать. Я не слабак и не теряюсь при виде слез. Но чем, черт возьми, я могу помочь ей?

Я молчу и вместо того, чтобы сказать банальное «все будет хорошо», крепче прижимаю Кристиану к себе, утыкаясь лицом в ее волосы. В ответ она сильнее обнимает меня, и мы стоим так, теряя счет времени. Я отказываюсь ее отпускать. Несколько лет я не испытывал облегчения от простых объятий. И каждая секунда такого момента дает гораздо больше, чем вызубренные слова поддержки самого дорогого психолога. Помоги Бог тому, кто сейчас рискнет заявиться сюда и прервать мой