Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Найти дилижанс, курсирующий между Форле и Эрли, оказалось несложной задачей, и Рю как раз хватило денег на то, чтобы оплатить проезд. Расплачиваясь с возницей целым кошелем медных монет, Рю невольно вспомнил о том, как именно ему достались эти деньги. Впрочем, юноша был слишком зол на Тииля, чтобы признать, что благодарен ему за это дополнительное подспорье.
От возничего Рю узнал, что до Эрли целых две недели ходу и что за остановку на ночлег на пути придется заплатить отдельно. Но выигранных денег вкупе с полученным от графа жалованьем хватало и на это.
Сидя в тесной трясущейся повозке вместе с еще несколькими путниками, Рю размышлял о том, как мог Тииль так поступить с ним. И почему этому гадкому духу не сиделось на месте? Что мешало ему найти какое-нибудь менее опасное развлечение или хотя бы соблазнить служанку, а не дочь графа? В конце концов, почему великий предок выбрал для его рода именно такого надоедливого и безответственного духа-хранителя?
Рю почувствовал, как ярость опять закипает внутри, как она рвется наружу, и скинул капюшон, надеясь, что морозный зимний воздух охладит и его эмоции. Сидящий напротив ребенок лет пяти вдруг начал показывать на него пальцем и закричал:
– Ма, ма, стри, у тяти лицо страное!
Сидящая рядом с мальчиком женщина с покрытой платком головой резко дернула его за руку, прерывая. Рю подумал, что она скажет ребенку, что показывать пальцем невежливо, но услышал он совсем другое:
– Не подходи к нему, Пит! Вдруг это заразно!
Такое отношение лишь еще больше разъярило Рю, и ему стоило огромного усилия не вступить с женщиной в перепалку. Кто тут еще заразный, он или ее вшивый ребенок. Сжав зубы, Рю уставился себе под ноги, надеясь, что скоро дилижанс прибудет на первую остановку.
В начале второй недели пути случилось то, чего Рю опасался всю дорогу: подскочив на ухабе, повозка тяжело приземлилась на задние колеса, которые отреагировали на это событие весьма неприятным треском. Дилижанс резко тряхнуло в сторону, из-за чего сидящий рядом с Рю мужчина завалился на него, а мальчик по имени Пит едва не вылетел в окно. Снаружи раздались недовольное ржание лошадей и грязные ругательства возницы. Повозка встала, накренившись набок. Пассажиры вернулись на свои места, потирая ушибленные конечности, и начали перешептываться между собой. Но прежде чем кто-то успел что-то предпринять, дверь дилижанса открылась и в нее просунулась голова возницы:
– Дальше не поедем, колесу каюк! – провозгласил он.
– Да как же это, мы же замерзнем! – первой среагировала женщина с ребенком.
– И волки, волки! – поддакнул ей сын.
Возница снова выругался.
– Тут недалече есть село. Кому-то надобно туда пойти и привести кого-то в помощь.
Разум Рю стремительно взвесил перспективу сидеть и мерзнуть в повозке, надеясь на возвращение направленных за помощью людей, и он первым откликнулся на слова возницы:
– Я пойду.
Мужчина оценивающе посмотрел на него, в его взгляде читалось недоверие.
– Э нет, тебя одного не пущу. Вид у тебя какой-то подозрительный.
Рю в ярости сжал зубы. В очередной раз к нему относились предвзято только из-за его разреза глаз. Возница не говорил об этом прямо, но у юноши не было никаких сомнений, что дело именно в этом.
Кроме Рю, в дилижансе ехали только та самая женщина с сыном и упавший на него молчаливый бугай. Возница окинул их полным сомнения взглядом и ткнул пальцем в мужчину:
– Ты с ним пойдешь. Прямо по дороге часа два, и будет село. Попросите там помощи.
Бугай кивнул и вслед за Рю выпрыгнул из повозки.
– И поспейте до заката, хлопцы, мальчик прав, тут бывают волки.
– Постараемся, почтенный, – кивнул Рю, изо всех сил стараясь не показывать свое недовольство, и быстрым шагом двинулся по дороге в указанном направлении.
Земля уже промерзла, но снег не выпал, и идти было легко. Но ледяной ветер пронизывал до костей, и Рю поплотнее закутался в плащ, подняв меховой ворот до самых ушей. Его пальцы скользнули по застежке в форме сокола, и в памяти всплыло то, как Тииль уговорил его купить этот плащ. Сам того не желая, Рю почувствовал благодарность. Если бы не дух-хранитель, он бы рисковал совсем окоченеть за те два часа, что отделяли их от ближайшего села.
Радовало хотя бы то, что попутчик ему попался молчаливый, а значит, дорога до села пройдет спокойно и ему не придется поддерживать беседу с очередным недалеким остолопом. Радость длилась недолго. Едва они немного отошли от повозки, как его спутник вдруг подал голос:
– Меня Ганс зовут. А тебя?
Рю в недоумении поднял на мужчину глаза: за прошедшие с отбытия из Форли дни Ганс ни разу ничего не сказал. Его собеседник оказался моложе, чем юноша думал, возможно, они даже были ровесниками, хотя роалец и был как минимум вдвое крупнее Рю. К своему удивлению, Рю понял, что мужчина улыбается, и ни в его ярких синих глазах, ни в низком, чуть хриповатом голосе нет ни тени неприязни.
– Меня зовут Рю.
– Какое, черт побери, необычное имя! Ты не здешний?
– Да, я прибыл издалека, – подтвердил юноша, про себя отмечая, что особой сообразительностью его собеседник не отличался.
– Черта с два! А я думал ты из Альбии, черт ее дери!
– Ты не бывал в Альбии, да? – Рю, несмотря на воспитание, не смог обратиться к этому молодому человеку в уважительной форме.
– Нет, черт бы ее побрал, не бывал! Что я там, черт побери, забыл?!
– Действительно…
За следующие десять минут Рю узнал, что Ганс – ученик кузнеца и едет обратно к своему мастеру после побывки дома, куда он ездил на свадьбу старшего брата. О последнем событии мужчина рассказал в подробностях, включая то, какие блюда подавали на стол и кто пришел в гости. Весь этот рассказ он обильно снабжал ругательствами, некоторые из которых Рю не доводилось слышать прежде, и ему что-то подсказывало, что причина тому – их вопиющая непристойность.
– Ты всегда так много говоришь? – наконец не выдержал Рю.
– Что? Да? – Голос Ганса не звучал уверенно.
– Почему тогда всю эту неделю ты молчал?
– Как же… это… там баба и… это… пацаненок. Мастер мне говорит помалкивать, черт побери, при женщинах и мелких.
Рю это совсем не удивило. Он ничего не ответил, и Ганс
