— Да вот… побеседовал я с твоим взводным сержантом — и малость прихренел.

— Отчего бы это?

— Да ты хоть представляешь, какая вообще каша у них в голове? Без пяти минут камикадзе! Ты вообще в курсе, что у них с собой, почти у каждого, по десятку гранат? И они, ни секунды не колеблясь, подорвут и себя, и всех окружающих — только моргни!

Пожимаю плечами. Что-то такое и я уже успел понять.

— И что? Это не отменяет того факта, что с ними предстоит налаживать сотрудничество. Или я чего-то не догоняю?

Подполковник усмехается.

— Нет, ты все правильно понял…

Как стало ясно из его дальнейших слов, такой вопрос, разумеется, не у меня первого возник. Думали над этим и многие умные дядьки. Все понимали — рано или поздно, а с вайнами все же предстоит разговор. На какую тему и в какой обстановке — дело десятое. Но разговор будет, и будет, скорее всего, не один.

Тем более когда удалось хотя бы частично уяснить внутреннюю структуру всего их общества. Хорошо хоть язык у них один…

Еще при подъеме «Наковальни», когда в руки исследователей попали записи экипажа, была сформирована группа специалистов из числа выпускников соответствующего факультета военного университета МО. В дальнейшем там даже создали специальную группу, где готовили переводчиков с вайнского для будущей войны.

А в том, что она будет, — не сомневался уже никто. Плохо, что вся эта работа производилась фактически в условиях строжайшей секретности. Но придать огласке факт расшифровки записей было решительно невозможно. Ведь корабль пришел сюда не сам по себе… И кто-то на земле уже вполне бегло общался с пришельцами. И не только общался, но и плодотворно сотрудничал.

Так что и Хасан появился не вдруг и не сам по себе.

Таких переводчиков уже успели подготовить достаточно много, учитывая будущий контингент тех, с кем, возможно, пришлось бы разговаривать. Людей подбирали так, чтобы у пленного или парламентера не возникало бы инстинктивного отторжения. Имела значение даже и внешность, тип лица и манера ведения разговора!

Поскольку никто и нигде не мог знать, что вся команда «Наковальни» погибла в полном составе, некоторых переводчиков подобрали так, чтобы они внешне соответствовали бы кому-то из погибших офицеров. Именно офицеров — ибо с рядовым матросом никто не станет вести никаких переговоров. Отсюда, кстати, появилась и черная форма — ее пошили по трофейным образцам. Естественно, офицерскую. Имелся небольшой шанс, что кто-то из таких переговорщиков мог быть «узнан» возможным собеседником.

Понятное дело, что полного сходства добиться не получилось, — так на это никто и не рассчитывал. Главное, чтобы не стали стрелять или драться сразу — а там попробуем и уболтать…

И такие вот специалисты разъехались по самым разным странам. Оформились в посольства и торгпредства, всяким там техническим персоналом, сложили в чемодан черную форму — и стали ждать… Ибо никто не мог предугадать, в каком именно месте вдруг возникнет необходимость пообщаться с очередным представителем очередной «Наковальни». Да, они до сего времени не шли на контакт с официальными властями. Но кто-то же с ними ведь уже работает? А стало быть, и разговаривает. Впрочем, некоторые аспекты деятельности таких вот «Хасанов» подполковник освещать не стал. А я и не допытывался.

Меньше знаешь — крепче спишь!

— Ну, — говорю Слону, — за Хасана понятно… Мне бы такой вот товарищ очень даже не помешал бы в будущем. Тут вот ведь какая штука… Из разговоров с Ма Тоем я понял, что с моим командованием есть какая-то закавыка, которую я не совсем еще и сам-то до конца просек. Они ведь не только гранатами обвесились — еще и взрывчатки хотели прихватить! Это уже я настоял, чтобы они лучше еще магазинов снаряженных взяли. Благо что тех осталось до фига. Тут они меня послушались, но вот гранаты оставить отказались наотрез! И вот этого, честно сказать, я не понял.

Собеседник усмехается.

— А тут просто все. В их глазах ты совершил геройский поступок, да и повел себя очень правильно по отношению к противнику. Уважение оказал, да и сделал все так, чтобы не уронить его чести.

Из дальнейших слов стало ясно, что все обстоит гораздо интереснее, чем я даже и предполагал. Проклятый языковый барьер! Подполковнику, в силу того, что он несколько лучше (а точнее — почти на порядок лучше!) меня понимает своего собеседника, удалось прояснить картинку несколько полнее, чем это понял я. Ну, еще бы… он-то их язык изучает почти год!

Тут сложилась крайне интересная ситуация.

Такие поединки у вайнов происходили не так чтобы очень часто, но все же имели место быть. Особенно в ситуациях, когда сходились равные по силе противники. В таком случае исход боя был непредсказуем, и легко могло выйти так, что на поверхности воды не осталось бы ни одного корабля. А пропасть без вести… у вайнов это выглядело как-то некомильфо. Все равно что погибнуть без славы. Когда есть свидетели твоей геройской гибели — одна песня, а если ты просто пропал? Кем тогда гордиться роду? И есть ли вообще повод для гордости?

А тут — отчаянная атака заведомо более слабого противника на сильный отряд. И итог — честная победа! Да, я поступил несколько не по их традициям — но более чем достойно повел себя по отношению к их офицеру. И народ это оценил должным образом.

Такого командира следует не только уважать, но еще и беречь! Причем если по вине кого-либо из хорнов такой герой погибнет — позор, причем несмываемый, ляжет на весь отряд. И никакими силами его уже не смыть…

— Так что ты для них теперь — нечто вроде знамени. Они костьми лягут, но к тебе никого не допустят. И ничего тут не поделаешь — это у них в крови. То, что ты требуешь оставить тебе возможность лично вступить в бой, вполне соответствует их пониманию храброго офицера. Ничем иным они не могут оправдать приказа не применять взрывчатки — ибо тогда ты не сможешь сойтись с врагом врукопашную, — поясняет командир.

Вот так обрадовал! Заработать славу полного отморозка, который только и жаждет перерезать собственноручно вражескую глотку!

— Привыкай… тебе теперь с этим жить!

Да уж нечего сказать!

А конвой шел…

И закономерно наступил момент, когда автобусы и грузовики вкатились на причал. А около него уже покачивался на воде заранее зафрахтованный корабль — обычный «трамп».[13] Не сильно большой, но места для всех там хватало. На его борту уже пару дней хлопотали медики, оборудовавшие места для перевозки раненых. Надо полагать, что и всякой спецэлектроники туда уже запихали в нехилом количестве — дабы проследить конечный пункт следования. Насколько я понял, по условиям сделки, американские офицеры сопровождают нас до какой-то конкретной точки. Не совсем, правда, ясно — до какой именно? Но думаю, что у нашего командования и на этот счет есть туз в рукаве.