— А почему, майор, вы все это сообщаете именно мне? Вообще-то, здесь старший совсем не я!

— Сэр… Вайны как преимущественно морская нация с гораздо большим уважением воспримут на этом месте именно морского офицера. Тем более вас! Вы скрестили с ними оружие в бою и вышли победителем! Для них появление такого капитана корабля — большая честь! Их командир будет гордиться тем, что видел вас и находился рядом.

— Хм…

— Впрочем, — пожал плечами русский, — решать, разумеется, вам…

— А почему они вообще согласились на переговоры? Имея тут два ядерных реактора, можно было выдвинуть и гораздо более серьезные условия?

Майор уважительно посмотрел на Вайсмюллера.

— Наш боец, заминировав захваченную у них автомашину, подорвал ее около жилого модуля. Погибла часть командиров и почти половина личного состава. Что, разумеется, сказалось на общей боеспособности противника. Сразу же после этого наши снайперы обстреляли лагерь и перекрыли возможность доступа к реакторам. Вот и пришлось им пойти на разговор…

— Этот ваш боец… он тоже погиб?

— Отчего же? — пожал плечами русский. — Жив-здоров…

— Хорошо, — кивнул адмирал. — Давайте сыграем по вашим правилам!

Денек сегодня оказался весьма богат на сюрпризы!

Заглянув в машину командира, с удивлением обнаруживаю там незнакомого мужика. И все бы ничего — но он одет точно в такую же черную форму, как и на мне, и даже внешне весьма смахивает на вайна. Уж чертами лица — так совершенно точно.

Рядом хмыкает внезапно развеселившийся подполковник.

— Знакомьтесь! — кивает он на мужика. — Хасан — он будет играть роль командира вайнов. Внешне — похож, да и по-английски разговаривает с характерным восточным акцентом. Ты, Дима, уж извини, но ни на вайна, ни на хорна не машешь совершенно. Спалим контору на хрен!

— А…

— А вот своим подопечным это уж ты все сам объясняй. Хасан всю дорогу будет рядом с американцами, так что все общение ваше будет весьма мимолетным. Тут сыграть тонко надо!

Да куда уж тоньше…

Боюсь, что у моих новых бойцов скоро головы распухнут от таких сложностей.

Но все оказалось намного проще, чем я думал.

Вбитая в подкорку привычка беспрекословно исполнять все приказы командира оказалась и тут весьма к месту. Десятники молча выслушали мой приказ, никак на это не отреагировав. А объяснению, что коварство противника требует ответной хитрости уже и с нашей стороны, — они вообще поверили сразу же. Мол, отправлять к американцам настоящего офицера — тем более своего командира — есть глупость несусветная. Ударят, мол, исподтишка — и копец. Вот и пришлось, мол, мне назначить для этой цели специального человека. Долг которого — погибнуть в случае необходимости, но командира предупредить! И это они приняли как само собою разумеющееся. Правда, заодно пришлось им объяснить, что это за копец такой… Ничего, думаю, что их лексикон существенно обогатится новыми словесными формами уже к концу нашего совместного путешествия.

А потом…

Потом вывернулась на холм целая автоколонна.

И понеслось…

Вот, надо все-таки отдать должное американцам — логистика у них организована на пять с плюсом! Забегали туда-сюда бригады грузчиков, зарычали моторами тяжелые грузовики со стрелами манипуляторов. Все остававшееся еще не погруженным добро запихали в кузова в два счета.

А три бригады медиков рванулись к санитарным автобусам. Так что раненым там теперь организован должный присмотр. Надеюсь, более никого мы хоронить не будем…

Утром следующего дня мои пулеметчики покинули огневые точки. Все пулеметы были переданы американцам. Надо отметить, что пока с их стороны все выполнялось четко, — к хорнам никто даже и не подходил. А все переговоры велись только через офицеров нашей группы. Все это время я неотлучно находился со своими бойцами, постоянно держа руку на пульсе происходящего.

Но вот и мы загружаемся в автобусы. В двух из них, вперемешку с хорнами, сидят и американские офицеры в немалых чинах. Проинструктированные мною десятники объяснили рядовым правила поведения, которых те обязаны придерживаться во время пути. В третьем автобусе американцев нет, там, кроме меня и Слона, никаких посторонних не имеется — только хорны. Хотя меня-то они за постороннего уже, наверное, не считают. А вот подполковник явно рассчитывает провести время с пользой для дела — Ма Той уже сидит с ним рядом, что-то вполголоса ему поясняя.

Определен порядок движения колонны, график прохождения ключевых точек. Назначены остановки — и все это согласовано с американцами.

Заняли свое место в голове и хвосте колонны полицейские автомобили с мигалками — «люстры» уже разбрасывают по сторонам всполохи разноцветных вспышек.

Тронулись!

Телефонный звонок.

— Господин президент, все идет по плану — колонна вышла.

— Реактор?

— С ним уже работают наши специалисты — он в исправном состоянии.

— А установки защитного поля?

— Увы… Они уничтожены в процессе атаки лагеря — русские их взорвали. Там вообще поработал какой-то сумасшедший подрывник — это больше похоже на результат бомбежки… Вайны забрали с собою и тела погибших — пришлось выделить для этой цели две специальные машины. Они хотят похоронить их в море.

— Почему такие сложности?

— Это их обычаи…

— А где их командир? С ним удалось поговорить, как это запланировано?

— Заместитель — командир погиб в бою. Он сейчас рядом с адмиралом, и, похоже, им есть о чем поговорить…

— Да Вайсмюллер-то здесь при чем?! Там совсем другие люди должны это делать!

— Вот и попробуйте объяснить это адмиралу…

А колонна шла — скорее даже перла со всей возможной скоростью. Надо полагать, американцам как-то не улыбалось иметь на своей территории таких вот гостей. Нет, если бы тут не присутствовали столь высокопоставленные заложники — а по факту так и получалось, — то автобусы давно уже где-нибудь бы заблокировали и расстреляли с дальней дистанции. Вот в чем-чем, а в этом я не сомневаюсь ни секунды! И никакая «демократия» тому не помешала бы…

Но — маемо, шо маемо… — терпи!

Представляю себе, как сейчас сводит судорогой пальцы на спусковых крючках у нашего конвоя… А он был — и был немаленьким! В ключевых точках пути, где с дороги можно куда-нибудь свернуть, дежурили бронемашины, усиленные не менее чем взводом солдат. А в воздухе, сменяя друг друга, постоянно висели вертолеты.

Силища знатная…

Ох, и пришлось же кому-то задницу от стула оторвать!

Закончив общение, ко мне подсаживается Слон. Задумчив и явно чем-то озадачен.

— Ты чего такой смурной?