Уговаривать ее не пришлось – блондинка юркнула на заднее сидение. А ее бывший пришел в ярость.

- А ну вышла оттуда, стерва! – заорал он на весь двор, пугая голубей. – Слышь, ты, вылезай! Поговорить надо!

- Я полицию вызову, если не угомонишься, герой, - сказала я громко.

И сама села в такси, велел водителю ехать. Уговаривать того не пришлось.

- Если он за нами поедет, я остановлюсь, - честно предупредил водитель, который все прекрасно видели слышал. – Мне разборки ни к чему.

- Просто поезжайте, - нахмурилась я.

Задним ходом он поехал по узкой дороге, которая тянулась вдоль двора. В это же время бывший блондинки бросился в свою машину – явно хотел помчатся следом. Однако этого у него не получилось. Одна из припаркованных машин неожиданно ожила и перекрыла ему дорогу.

Парень принялся орать что-то, но вдруг изменился в лице и спешно начал сдавать назад, словно чего-то испугавшись.

Я мысленно поблагодарила этого человека.

А мы выехали со двора и повернули на главную дорогу. Погони за нами не было. А вот ощущение чьего-то пристального взгляда осталось.

Бывший парень той самой блондинки, которая села в такси вместе с Полиной, хотел поехать следом. Догнать. Подрезать. И вытащить эту охреневшую тварь за волосы. Он был в бешенстве – как только эта стерва посмела сбежать?

Ему хотелось газануть следом за такси, но не вышло. Какая-то тачка с перегородила ему дорогу. Он в нее едва не вписался! Хорошо, что резко затормозил!

Парень высунулся из окна и заорал:

- Ты, чмо вонючее, а ну это свалил отсюда!

Водитель тачки не реагировал. Просто стоял и не давал ему проехать и догнать такси. Это бесило еще больше.

- Мне с битой выйти, что ли?! Табло тебе разнести?! – снова закричал парень. – Эй, мразота! Я с тобой разговариваю! Слышь, я тебя сейчас протараню!

Стекло отъехало вниз, и он увидел странного чела. Лица не разглядеть – на нем были бейсболка и защитная маска. Зато по развороту плеч сразу видно – мощный. С такими, как он, лучше не разговаривать один на один. Лучше толпой идти. И забивать к чертям собачьим!

- Я сказал – свали или я твою телегу разнесу нахрен, урод!

Тип в тачке ничего не ответил. Просто достал пушку. И взвел затвор.

Черный пистолет, как влитой, сидел в его руке. И пользоваться им он явно умел.

Парень оторопел. Изменился в лице. Даже зачем-то поднял вверх обе руки.

- Ладно-ладно, брат. Ты это… Отпусти пушку! Я же просто шучу!

В глазах незнакомца промелькнула насмешка.

- Я дико извиняюсь, погорячился.  Брат, да ты отпусти ее. Отпусти, а? Телка моя свалила с какой-то бабой. А мне ее проучить надо было, они же все твари… - забормотал парень.

Такси с девушками скрылось из вида.

Незнакомец с пушкой, кажется, улыбнулся. Прицелился и нажал на спусковой крючок.

Парень заорал, но…  Вместо пули из него вырвалось пламя.

Дьявол! Да это у него зажигалка была! Вот же тварь! Развел его, как малолетку! А он повелся!

- Ну все, тебе не жить! – в новом приступе бешенства заорал парень, понимая, что бывшая ускользнула. – Урою, мразь!

Он пулей вылетел из машины, открыл багажник, чтобы достать ту самую биту и разбить шутнику морду, однако вдруг понял, что тот оказался позади. Очень близко. И когда только успел?!

Что-то знакомо щелкнуло, и в бок ткнулось что-то холодное, и пыл парня вновь поугас. Шестым чувством парень понял, что это не зажигала, а настоящее оружие.

Внутри все перевернулось.

- Веди себя с девушками достойно, - раздался тихий мужской голос. – Иначе мне придется проводить с тобой воспитательную беседу.

- Да это я так… Шучу, шутка такая, понимаешь? Ты убери пушку, ладно?

- Даю тебе десять секунд, чтобы сесть в машину и убраться.

Он убрал пистолет, и парень спешно последовал совету. Сел в тачку и поехал в противоположную сторону, то и дело оглядываясь – вдруг этот урод стрелять начнет?

Не начал.

Незнакомец вернулся в машину, развернулся и выехал со двора. Однако вдруг остановился, с силой ударил кулаком по панели приборов. А потом уронил голову к рулю. Будто в отчаянии.

Его зубы были плотно стиснуты, а дыхание было прерывистым, словно ему было больно. Но не физически. Душевно. На кистях проявились вены – так сильно он сжимал руль руками.

Едва справившись с самим собой, парень выдохнул, взял телефон, ответил на сообщение и решил снова продолжить путь. Завел машину и бросил взгляд в зеркало заднего вида.

Его глаза были разного цвета. Один – карий, второй – зеленый.

А на заставке телефона, брошенного на переднее сидение, была изображена Полина. Она счастливо улыбалась, сидя на стуле и глядя на кого-то влюбленными глазами.

***

Блондинку звали Ира. Ира не вышла из такси вместе со мной – поехала дальше. Денег у нее с собой не было, и я оплатила ей дорогу домой. Взамен она взяла мой телефон и обещала все вернуть.

Парень, от которого она сбежала, был ее бывшим. Начиналось у них все красиво – цветы, подарки и море. А потом они стали ругаться. Думаю, он бил ее, только она молчала. Не говорила. Об унижениях вообще чаще всего молчат - из-за стыда. Не думают, что виноваты не они, а те, кто унижал. Это я поняла еще в школе. На своей шкуре.

В машине Ира плакала и будто пыталась оправдаться. Сказала, что надеется, будто Ваня все поймет и изменится.

- Не изменится. Уходи от него, - сказала я ей на прощание.

- Можно, я тебе позвоню, если будет плохо? – вдруг спросила она. – У меня никого тут нет. Не с кем поговорить.

- Конечно, - кивнула я и закрыла дверь такси. Машина тронулась с места. Я же забрала байк и поехала за Диларой. Нацепила на нее шлем – у нее самой не получалось нормально его застегнуть, и мы поехали кататься, как я и обещала.

Мчались по основным дорогам города, обгоняя машины и с легкостью минуя пробки, потом выехали за его пределы. Дилара боялась высоких скоростей, поэтому выжимать все из своего байка я не стала. Просто мчалась вперед, думая, что мне повезло – у меня есть она, моя лучшая подруга. Наверное, благодаря ей и Игорю я окончательно не замкнулась в себе.

Мы поужинали на набережной гамбургерами из Мака, сделали кучу фото и пошли гулять. Вечерняя речная прохлада успокаивала после жаркого дня. А мороженое поднимало настроение. Пару раз с нами пытались познакомиться какие-то парни, но у них ничего не выходило. Я научилась смотреть на людей так, что они понимали – нужно отстать. Сама не знаю, как это вышло.