Еще раз медленно вздохнула и, выпустив воздух сквозь зубы, пошла в гардеробную. На сегодняшнем мероприятии я должна выглядеть одновременно невинной благородной леди, которую посмели оскорбить, и сильной, властной императрицей.

Мужу в этом плане было гораздо проще: один взгляд, и все у его ног. А мне приходилось ломать голову, как соответствовать столь высоким требованиям. Но я честно старалась, и у меня даже получалось. Вот и сейчас я придирчиво рассматривала висящие передо мной наряды. Большая половина из них даже близко не подходила для роскошной императрицы, но выбирать не приходилось. Неравнодушная к обреченному на казнь северному графу главная придворная швея постаралась сделать все, чтобы саботировать нормальный пошив моих нарядов. Провернула она это по-умному, отчего было вдвойне обиднее, но и после увольнения ее с подчиненными девицами было не так-то просто в столь короткий срок найти новых толковых мастериц.

Из всего пестрящего разнообразия я выбрала нейтральное кремовое платье с темной отделкой. Вроде и не на похороны, но и не на бал. Все как-то средне. С волосами тоже решила не мудрить и собрать под обруч в низкий пучок.

В результате мы с мужем вышли на люди в контрастных цветовых решениях, из-за чего меня пробирало на смех. Это же надо быть действительно настолько разными и непохожими друг на друга. Словно день и ночь, которые встречались и не могли пересечься.

На балкон мы выходили под многоголосые крики толпы. Люди волновались внизу, перетекая с места на место и мгновенно смешиваясь. Нельзя было понять: где знать, где стража, а где просто горожане, пришедшие поглазеть на последние крики или проклятия приговоренных к смерти заговорщиков.

Мы с Бореальдом устроились в глубоких креслах, что заранее были подготовлены для правящей пары. Они, теплые и нагретые магией, позволяли не кривить губы в нереальной улыбке, а представать перед народом величественными и грозными правителем и его супругой. Не знаю, кто до этого додумался, но за такое ему орден дать надо.

– Добрый день, – зычный голос моего супруга разнесся над вмиг притихшей толпой. – Я рад, что вы все решили разделить со мной и моей супругой столь радостный день. Сегодня все, кто замешан в заговоре против императорской династии, поплатятся за свои темные деяния. Да будет смерть моего брата, который пал жертвой их коварства, отомщена, и дух его покоится в лучшем из миров. Я не прощу и не помилую. Будь мой враг хоть крестьянин, хоть воин, хоть дворянин – все получат по заслугам за злодеяния свои. Никто из них не уйдет от ответственности, в этом я вам клянусь. Слово мое – закон, и свершится оно сейчас, на ваших глазах. Вся верхушка заговорщиков будет публично казнена. Слово императора. Да будет так!

Внизу народ одобрительно загудел, и палач демонстративно сверкнул своей огромной секирой. Не представляю, как такой тяжелой штуковиной он головы рубить собрался, но орудие не менял. И вот потянулась череда криков, проклятий, слезливых историй и еще не знаю, чего. От шума и гомона болела голова, и слегка подташнивало от вида очередной летящей на площадку головы.

Я собиралась стоически досмотреть этот кошмар, но надолго меня не хватило. Извинившись, я встала и покинула балкон. Спустя пять минут муж уже крепко обнимал меня, и мне стало легче. А еще появилась возможность задать ему один очень важный вопрос.

– Почему ты обвинил тех заговорщиков в том, чего они не совершали, а именно в убийстве твоего брата. Ты же сам говорил мне, это точно была не их работа.

– Дорогая, – император обнял меня и привлек к себе еще сильнее.

– Да, мой любимый, слушаю, – я лениво приоткрыла глаза.

– Не знаю, сможешь ли ты меня понять, но я просто не мог приказать казнить свою родную мать по обвинению в убийстве императора, – тихо и скованно проговорил Бореальд.

– Что? Не могу в это поверить, – слегка отстранившись, я уставилась на него широкими от шока глазами.

– Мне тоже трудно было это понять и принять, – вздохнул муж. – Но мать сама призналась мне в магическом письме. Я получил его прямо перед казнью. Как только прочел, оно сразу же уничтожилось. Оказалось, что мать всегда мечтала усадить меня на престол. Поначалу она хотела действовать не столь радикальным способом, готовила вооруженное восстание и свержение Николаса, но ситуация резко изменилась после того, как только император узнал, что мы с ним братья. Тогда Николас решил от меня избавиться. Поверь, ты была далеко не единственной наемницей, кого он попытался на меня натравить. В его планах было признать любовницу императрицей, а их ребенка сделать наследником престола. По словам моей матери, она даже предположить не могла, что фаворитка императора будет пить подсунутые ей через подружку зелья, вызывающие бесплодие, и все же сможет пробить барьер столь мощных чар. Поверь мне, любимая, я сам был в шоке от того, как мастерски моя мать продумала план по устранению Николаса. Но в то же время должен признать, что она спасла нам жизнь. Мой брат не успокоился бы, пока не уничтожил бы нас.

– И что герцогиня намерена делать теперь? – я уже начала опасаться столь кровожадную свекровь.

– Сегодня утром она со своим молодым мужем и дочерью пересекла границу нашей империи. Мою сестру сосватал глава лучшего театра на Темном континенте. Так что вся семья решила перебраться туда. Но мать обещала не терять нас из виду, присматривать и защищать от новых заговоров. Не волнуйся, дорогая, ты ей очень нравишься. Так что одной коварной интриганки тебе точно не нужно опасаться.

– Согласись, она все очень красиво придумала, – припомнила я. – И позаботилась о том, чтобы никто не заподозрил нас.

– Да, потому что мы в этот момент мы были у нее в гостях, – муж нахмурился. – Конечно, не очень приятно, что вместе с Николасом похоронили его сына. Но нам придется хотя бы из чувства долга за наши спасенные жизни сохранить эту тайну.

– Все хорошо, что хорошо заканчивается, – тут я согласилась с собственным мужем, – а эта полная опасных приключений история завершилась как нельзя лучше. Престол у нас, теперь мы императорский род. Твой злобный завистливый брат отправился в преисподнюю, где ему самое место. И, как ты тоже чувствуешь, Сердца уже показывают нам в пророческих снах прекрасный образ нашей дочурки. Я уже видела, как на ее белокурой голове будет красоваться корона. Так что мы сделаем все, чтобы привести эту страну в самый расцвет.

– Историю пишут победители, и свою мы написали, – улыбнулся Бореальд.

– Ты точно не жалеешь о том, что выбрал меня? – этот вопрос периодически всплывал между нами.

– Разумеется, нет, – муж нежно коснулся губами моего лба. – Я не пожалею о сделанном выборе никогда, ни через двадцать лет, ни через пятьдесят. Я люблю тебя, дорогая, и готов пронести всю свою любовь к тебе через нашу теперь совместную жизнь. Евангелина, не передать словами, как я счастлив, что смог навсегда изменить твою жизнь, прервать череду безумных заказных браков. Мне даже сейчас противно представлять столь прекрасную умную женщину в обществе гнусных жадных старикашек.