И, видя, что мучения ее не прекращаются и вряд ли иссушенный постоянной диетой мозг даст подсказку в четверг поздно вечером, я сказала:

– Это 3D-игра. Виртуальная то есть, компьютерная. В нее играли абсолютно все десять лет назад, странами и континентами.

– Да что ты, – поразилась она, – прямо континентами?

Я подумала.

– Ну, пожалуй, все-таки странами. Легендарнейшая игрушка. Первая в своем роде. Потом были еще, не менее популярные, но «DOOM» был настоящим хитом.

– Кстати, – она уставила на меня немигающие раскосые глаза, – у меня на эту тему проблема. Сынуля мой играет все время в эти самые… Как их?..

– 3D-игры.

– Да, 3D-игры. Выгоняю его каждый раз со страшным скандалом! А ведь ему еще и девяти нет! Ты не поверишь, какой он иногда из-за компьютера вылезает: глаза запавшие, лихорадочные, блестят… Уроки делать не может, устал. Даже на самые простые просьбы реагирует со второго раза. Я уж даже ему спецтравки пробовала заваривать по бабкиному рецепту.

– Ну и как, помогло? – Я не смогла удержаться от усмешки. (Я-то знала, что никакие травки и наговоры тут не помогут.)

– Да в том-то и дело, что нет. – Подумав, моя подруга добавила: – Думаю, недурственно было бы ознакомиться с материалом. Думаю, надо нам на «DOOM» сходить. Я засмеялась:

– Хочешь знать врага в лицо? Но только вряд ли тебе этот фильм поможет.

– Почему нет?

– Да потому что фильм – это фильм. Смотрилово. А игра – это игра. И это совсем другое. Ты не смотришь, а сама играешь.

– А ты откуда знаешь? – Едва заметно она прищурила правый глаз.

– Знаю, – ответила я беспечно, – играла.

– Ты?! – Она заломила вверх выщипанные брови. – Играла?!!

– Да. И еще как! Три с половиной года. Днем и ночью. Не останавливаясь.

Тут она посмотрела на меня, как будто первый раз видела. Я приняла портретное выражение лица. Я ее понимала: мир 3D-игр слабо освоен прекрасным полом. То есть именно обычными женщинами, типа нас. Если взять среднестатистического мужчину, то каждый из них играл в 3D-игрушки, и играет время от времени до сих пор.

Я не знаю, почему женщины в массе своей не могут освоить такие игрушки, – это не сложнее, чем водить автомобиль. Предполагаю, что обилие насилия играет тут свою отталкивающую роль. Но если преодолеть этот барьер, учтя, что все происходящее не более чем игра, 3D-игры – занятие невероятно азартное. Вызывающее к тому же сильнейшее привыкание.

– Слу-ушай, – протянула моя подруга, рассматривая меня как клад, – давай-ка пойдем сейчас купим билеты, а потом сядем с чайком, и ты мне быстренько все расскажешь, что да как. До сеанса еще полчаса.

– Что ты хочешь услышать? – спросила я, пока она тащила меня к кассе.

– Буквально все, – отвечала она.

Кажется, она была уверена, что влияние виртуальных игр на сознание ее ребенка имеет магическое происхождение.

Мы купили билеты. Я чувствовала себя при этом несколько странно… Никто из моих нынешних подруг не знал об этом моем порочном увлечении, мои виртуальные подвиги остались в «прошлой» жизни.

– Мне кажется, ты этот фильм не высидишь, – сказала я, – он, наверное, скучным тебе покажется. Да и противно будет.

– Ну уж если я высидела по два раза «Матрицу-два» и «Матрицу-три» вместе с сыном, то «DOOM» с тобой высижу и подавно, – отчеканила она.

Тут уже настала моя очередь взглянуть на нее как в первый раз. Высидеть два раза «Матрицу-2» – вот он, материнский подвиг наших дней. Про «Звездные войны» я даже спрашивать не стала.

Впрочем, первую «Матрицу» я сама пересмотрела раз восемь, так она мне понравилась. К приключениям в виртуальных мирах я всегда испытывала влечение поистине неодолимое, неодолимое…

Мое знакомство с 3D-реальностью произошло в середине 90-х.

Однажды, зайдя в комнату дизайнеров в некоем издательстве, я так и влипла взглядом в экран, в котором творилось что-то невообразимое: какие-то розовые монстры, разевая клыкастые пасти, пытались прокусить стекло монитора насквозь, сзади напирали мохнатые и коричневые, плюющиеся огненными шарами, – и все они периодически сцеплялись друг с другом. Верстальщик Моня каким-то образом яростно уворачивался и, ругаясь матом, стрелял в это все из одноствольной винтовки. Внезапно раздался задавленный крик, экран вспыхнул алым цветом и, остывая, показал всю картину уже в горизонтальном ракурсе. «…ять!» – с чувством сказал Моня и откинулся на спинку кресла.

Я подошла ближе, и мне удалось рассмотреть местность, которая сразу пленила мое романтическое сердце: там, где обитали мохнатые и коричневые, было высокое облачное небо, туманные горы, стены, сложенные из булыжника и поросшие мхом… Лестницы, двери, деревья. Внезапно затяжная пулеметная очередь нарушила мое восторженное созерцание. С соседнего компьютера дизайнер Дэн из шестиствольного пулемета белой стали поливал коричнево-мохнатых и розово-лысых врагов Мони.

Через два дня, насмотревшись пейзажей «Дума» вдоволь, я сделала попытку играть. Попытка произвела среди дум-бойцов фурор. Они всё бросили, встали за моей спиной, принялись цинично издеваться, загораживать экран и даже толкать под локти. (Харрасмент тогда вообще был очень развит в 3D-обществе, стоило только появиться на игровом сайте под женским именем, и тебя немедленно расстреливали из всех стволов. Я быстро поняла это и впоследствии в Сети всегда играла под именем, звучащем как мужское, и только однажды вскрыла инкогнито.)

Я начала приходить в дизайнерский отдел вечерами, пока никого нет, и училась играть. Очень быстро, буквально за месяц, мое увлечение «DOOMом» стало шизофреничным. Я начала бояться монстров, «смерти», насмешек дизайнеров и вообще всего, но продолжала играть. Страх и «DOOM» заполонили мой сон и мои дневные мысли. Я не могла удержаться и играла в рабочее время, и через два месяца потеряла из-за этого работу.

Далее некоторое время у меня не было возможности развивать свою думоманию, что, по всей видимости, спасло меня от окончательного умопомрачения. Вторая стадия случилась, когда в доме у нас появился 486-й компьютер с прикупленной памятью и всеми мыслимыми наворотами.

И вот тогда – началось. Ежедневно минимум по три часа, а в выходные по семь-восемь я посвящала себя «DOOMy». На работе (другой, конечно, работе) также проинсталлировали первый «DOOM» и сделали под него локальную, офисную сеть. Она была слабенькая, больше четырех человек не выдерживала, висла. Но мужчин, желающих играть, и так было всего трое. И я попросилась быть четвертой. Помню, мои коллеги буквально остолбенели и пристально посмотрели мне в лицо: не шучу ли? Потом с опаской так подвели к компьютеру, зарядили игру и, выяснив, что я в красном комбинезоне, принялись дружно за мной гоняться. Потребовалось каждого из них «убить» по два раза, чтобы урезонить. Это было тяжело; в итоге осталось у меня всего три процента здоровья и семь патронов для винчестера. Но я была чрезвычайно горда собой, я поняла, что навык не потеряла.