М-да, побольше бы нам таких, господин, — задумчиво протянул Оркус, держась за подбородок.

Мы начали обсуждать дела, и я почти всё оставлял на усмотрение Пода… А потом мне в голову пришла интересная мысль… А почему бы и нет, подумал я, и начал рассказывать Поду всё, что я знаю о маркетинге… А с моей прокаченной памятью, вскоре я и сам удивился тому, сколько же всего, оказывается, я успел узнать на эту тему за свою земную жизнь… Чего только стоят различные виды рекламы.

Под быстро сбегал за писчими принадлежностями, и начал всё записывать, а Оркус и Тим смотрели на меня с расширенными от шока глазами.

— Господин, откуда вы всё это знаете? — ошеломлённо спросил Под.

— Учитель у меня был, — переглянулся я с Оркусом, и тот понятливо закивал. — И он достаточно много знал ещё о тех временах, — глубокомысленно задрал я указательный палец вверх.

— Ого! — впечатлился Под.

— Ага, — покивал я, думая о том, что главное дать человеку пищу для размышлений, а он уже сам всё себе объяснит.

Тут в комнату зашёл матрос с небольшим свёртком в руках, и стал извиняться за то, что ничего новее он в той лавке не нашёл… Я тут же выхватил у него сверток и развернул, а после с благоговением произнёс:

— Ты ж моя прелесть!

Местный костюм для подводного плавания состоял лишь из небольшого рюкзака, двух трубок, загубника и овальных очков… А по сравнению с изобретением Ебиниуса, он был верхом артефакторного мастерства.

— Какой-то материал твердоватый, — недовольно проговорил Оркус, щупая уплотнитель очков. — Из химы можно сделать намного лучше.

— Точно! — осенило меня. — Так, мой дорогой Под, сейчас я тебе поведаю секретный рецепт волшебного материала, из которого можно сделать множество различных эксклюзивных товаров, от обычного презерватива до надувной лодки…

Глава 27

Когда Под узнал рецепт волшебного материала, что-то прикинув в уме, он сказал, что в принципе сможет достать необходимые ингредиенты… Оказалось, что он недолго успел побыть владельцем лавки по перекупке алхимических ингредиентов, пока её не отобрали криминальные авторитеты, и теперь неплохо разбирается в различных магических растениях.

А когда я ему начал перечислять по памяти, какие изделия можно изготавливать из резины разной эластичности и где её можно использовать… Он впал в настоящий экстаз, и с каждой моей фразой становился счастливее, а в его глазах разгорался огонёк предвкушения, который не сулил местным предпринимателям ничего хорошего.

Выслушав меня, Под со зловещей улыбкой уточнил, какое количество разумных он может нанять для охраны моих предприятий и есть ли у меня какие-то предпочтения насчёт того, кто это должен быть… В ответ я лишь отмахнулся, сказав, чтобы он набирал кого хочет и сколько хочет, но только денег я больше не дам. От моих слов улыбка Пода стала ещё шире, и он, поклонившись, вышел из комнаты.

Я же стал подробнее рассматривать артефакт… В небольшом кожаном рюкзаке было прямоугольное устройство, формой и размерами напоминавшее большую толстую книгу, и оно было в три раза меньше изделия Ебиниуса. От его боков отходило два съёмных шланга, которые были из чего-то органического. В рюкзаке было сделано небольшое круглое отверстие, через которое артефакт можно было подзаряжать и проверять его заряд.

Артефакт заряжался так же, как и все артефакты в этом мире, а именно через небольшую серебряную пластину, к которой любой маг должен приложить кончики пальцев и подать магическую энергию. Индикатор заряда так же, как и практически у всех артефактов, был выполнен в виде двухцветной полоски с рисками и цифрами, где длина отрезка одного цвета уменьшалась или увеличивалась в зависимости от заряда магического накопителя… И что у имперцев, что у вордхольцев, такие же индикаторы стояли на артефактах измерения температуры и на артефактах измерения времени, то есть на термометрах и часах… Только на часах была окружность, которая в течение одних суток полностью меняла свой цвет.

Инструкция по эксплуатации артефакта была вышита прямо на кожаном рюкзаке, и прочитав её, я обрадовался ещё больше, так как в ней говорилось, что полного объёма резервуара преобразователя воздуха хватает на пять часов беспрерывной работы устройства. После чего артефакт нужно было поместить на свежий воздух, переключить тумблер и подождать час.

Магический накопитель артефакта был полностью разряжен, и я тут же быстренько подзарядил его, даже не заметив расхода маны в своём ядре.

— Ну что, господин, надо бы испытать артефакт, — с довольной улыбкой предложил Оркус.

— Да, на заднем дворе борделя… Только не сейчас… Подождём, когда стемнеет, — с такой же улыбкой ответил я.

Мы ещё немного времени обсуждали наши дальнейшие действия на тот случай, если Зорик вернётся сюда уже с принцессой, а после, довольные, отправились в зал.

Этим же вечером в зале борделя я, играя на гитаре, исполнял свои любимые песни, а Оркус, Тим и несколько старых проституток слушали концерт и пили пиво…

— Господин, ик!.. А вы эм-м… Ик!.. Случайно, не знаете какой-нибудь баллады о жрицах любви?.. Ик! — спросила меня одна из пьяненьких стареньких проституток.

— О жрицах любви?.. Дай-ка подумать… О, точно, вспомнил! — с улыбкой сказал я, и прочистив горло запел…

Была когда-то бедной, чувихой неприметной

К которой на проспекте никто не подойдёт

Теперь я проститутка и каждую минутку

Меня мужчина денежный в кабачок ведёт

Теперь я проститутка и каждую минутку

Меня мужчина денежный в кабачок ведёт

К примеру, у рабочих лишь руки, между прочим

Считают золотыми, ими крутит он станок

У меня же идёт в ход: руки, грудь, дупло и рот

И когда я на работе — в мыло пенится лобок

У меня же идёт в ход: руки, грудь, дупло и рот

И когда я на работе — в мыло пенится лобок

Я раньше бедовала, лишь самогон хлебала

Была я одинокой, не знала никого

Теперь я вместе с Геной, он необыкновенный

Он сутенёр отменный, молюсь я на него!

Теперь я вместе с Геной, он необыкновенный

Он сутенёр отменный, молюсь я на него!

Была я раньше стервой, лишь хавала консервы

Водичкой запивала я их, чтоб не икать

Теперь я ем лангеты и пью лишь «Амаретты»

Курю я только More, вот жизнь, ядрёна мать!

Теперь я ем лангеты и пью лишь «Амаретты»

Курю я только More, вот жизнь, ядрёна мать!..

— Ну как? — закончив песню, поинтересовался я.

—