Альберт испустил глубокий вздох, и Таппенс по естественнойассоциации справилась о здоровье миссис Альберт.

– Миссис Альберт в порядке. Только вот никак не привыкнет кваллийцам[60]. Считает, что им надо выучиться правильно говорить по-английски.А налеты – что ж, у них уже два было, такие ямы остались в поле, она пишет,грузовик войдет. Вот тебе и безопасность. Сидела бы у себя в Кенништоне, покрайней мере, не торчали бы перед глазами эти унылые деревья и можно было быполучать по утрам чистое цельное молоко в бутылке, так она считает.

– Право, не знаю, – вдруг расчувствовалась Таппенс, – может,не стоит нам втягивать тебя в это дело, Альберт.

– Пустяки, хозяйка, – ответил он. – Я ведь пытался вступитьв армию, да со мной там так свысока разговаривали... Подождите, говорят, покадойдет очередь до вашей возрастной группы и вас призовут. А я силен и здоров,как бык, и жду не дождусь, когда смогу добраться до этих сволочных немцев,простите мне грубое слово. Вы только скажите, что я должен делать, чтобывсунуть им палку в колеса и не дать им ходу, и я с вами. В газетах пишут пропятую колонну, надо, мол, вести с ней борьбу, правда, где остальные четыре, несообщают. Одним словом, я готов помогать вам и капитану Бересфорду всем, чемпотребуется, только скажите.

– Хорошо. Сейчас объясню, что от тебя требуется.

– Вы давно знаете Блетчли? – спросил Томми, ударив по мячу ис удовлетворением следя за тем, как он вприпрыжку понесся по расчищеннойдорожке.

Капитан-лейтенант Хейдок, который тоже начал с неплохогоудара, с довольным выражением лица взвалил на плечо сумку с клюшками и ответил:

– Блетчли? Дайте-ка сообразить. Месяцев девять, по-моему. Онпоселился здесь прошлой осенью.

– Он знакомый ваших знакомых, вы говорили? – хитро совралТомми.

– Я так говорил? – удивился капитан-лейтенант. – Нет, едвали. Кажется, мы познакомились в здешнем клубе.

– Таинственная личность, а?

Тут уж капитан-лейтенант и вовсе захлопал глазами.

– Старина Блетчли – таинственная личность?

В голосе его прозвучало искреннее недоумение. Томми тайновздохнул. По-видимому, все это его фантазии.

Он ударил еще раз и поднял мяч высоко в воздух. Хейдокудачно ударил клюшкой с железным наконечником, и его мяч докатился чуть ли недо самой лунки.

Возвратившись к партнеру, он спросил:

– Почему вы считаете Блетчли таинственной личностью, ума неприложу. Я бы сказал, он, наоборот, до невыносимости прозаичен. Типичныйармейский служака. Немного узколобый, может быть, заскорузлый – армейская жизньне располагает к широте взглядов – но таинственный?!

Томми туманно намекнул:

– Да нет, это я просто так, слышал о нем кое-что...

Они стали забрасывать. Выиграл лунку капитан-лейтенант.

– Веду три очка, и остались всего две лунки – победноконстатировал он.

После чего, успокоившись насчет исхода игры, он, как иожидал Томми, вернулся к начатому разговору.

– О какой такой таинственности вы говорили? – спросил он.

Томми пожал плечами.

– Я слышал чье-то замечание, что о нем никто ничего незнает.

– Почему же. Он служил в Регбиширском полку.

– Да? Вы это точно знаете?

– Н-ну... В общем-то нет. Сам я не знаю. Послушайте, Медоуз,к чему вы клоните? С ним что, не все в порядке?

– Нет, что вы! Разумеется, нет, – поспешил отговоритьсяТомми. Он поднял зайца, и теперь оставалось сидеть и следить за тем, как егобудут гнать мысли Хейдока.

– До абсурда типичная фигура, так мне всегда казалось, –заметил капитан-лейтенант.

– Вот именно.

– Ну, да. Понятно, что вы имеете в виду. Может быть, слишкомтипичная, так?

«Я задаю свидетелю наводящие вопросы, – сказал себе Томми. –Но все-таки, может быть, старый морской волк обронит какое-нибудь ценноезамечание».

– М-да. Я понял вас, – продолжал рассуждатькапитан-лейтенант. – Я, кстати, действительно не встречал никого, кто был бызнаком с Блетчли до его приезда сюда. Ни сослуживца, которого бы он навещал, нистарого приятеля.

– Вот видите, – откликнулся Томми. – Ну как? Сыграем пооставшимся лункам? Еще немного физической нагрузки – как раз то, что надо. Ивечер такой погожий.

Они снова начали со старта, потом разошлись и погнали мячи.Когда сошлись перед лункой, Хейдок попросил:

– Расскажите мне, что вы о нем слышали.

– Уверяю вас, абсолютно ничего.

– Можете со мной не осторожничать, Медоуз. Мне много чего приходитсяслышать, вы меня понимаете? Люди, если что, обращаются ко мне, считается, что яразбираюсь в таких делах. Есть подозрение, что Блетчли – не тот, кем кажется?

– Так только, легкий намек.

– Кто же он, по их мнению? Немец? Совершенный вздор, он такойже англичанин, как вы или я.

– Конечно! Я уверен, что с ним все в порядке.

– Он же сам первый кричит, что всех иностранцев надоинтернировать. Вспомните, с каким подозрением он относился к этому молодомунемцу в пансионе. И ведь прав оказался, кажется? Я слышал – неофициально – отначальника полиции, что против фон Дейнима обнаружено столько улик, хватит нато, чтобы десять раз его повесить. У него был план, как отравить воду вводопроводах всей страны, и он работал над созданием нового ядовитого газа,представляете? На одном из наших же заводов! Надо же! Администрация не видит ничегодаже у себя под носом. Как можно было вообще допустить этого парня на секретноепроизводство? Наши власти готовы поверить всему, что им ни наговорят. Молодойпарень приехал в нашу страну перед самой войной, пожаловался на преследования,которым он якобы подвергался, и пожалуйста, они на все закрывают глаза и даютему доступ к нашим секретам. Такое же скудоумие они проявили и тогда, вотношении того немца, Ханна...

Но у Томми не было намерения выслушивать откапитан-лейтенанта эту хорошо известную историю. Он размахнулся и нарочнопромазал.

– Не повезло, – посочувствовал ему Хейдок, ударил сам иаккуратно загнал мяч в лунку.