Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да, жди меня.
Пол положил мобильник и встал из-за стола у себя в номере. «Пан или пропал», — вспомнил он выражение своих предков. «В худшем случае они не явятся. Верну шефу двести тысяч, курьер обратно отвезет», — успокоил себя репортер Forbes. С собой он взял только ноутбук, в кофр к нему положил диктофон. Рабочие материалы и заготовки для будущей книги всегда были при нем.
— Объект выехал, направляется в сторону Кремлевской набережной, — ожила рация в кабинете у Литвиненко.
Подполковник вызвал пост прослушивания у «России». Мобильный телефон Хлебникова был у него под колпаком так же, как городской. Сотрудник, владевший английским, сказал, что на сей раз голос в трубке принадлежал другому человеку. «Этот точно американец», — уверенно заключил он.
Литвиненко закурил, даже не открыв окно.
— Сворачивает к Боровицкой площади, — рапортовала наружка.
Обе машины службы безопасности «ЛогоВАЗа» сопровождали Ford иностранного журналиста.
— Я подремлю, — объявил Андрей после возвращения из Алтуфьево.
Екатерина посмотрела на него с завистью.
— Ну, ты даешь! У меня уже поджилки трясутся.
— Сон — лучшее лекарство от всего. Меня в армии приучили: в любой непонятной ситуации спи, — растолковал он, с комфортом укладываясь на диване.
— Чему еще ты там выучился? Из автомата стрелять?
— Не поверишь, на стрельбище были всего два раза. Преимущественно использовали лопаты и метлы. Но я за три месяца до дембеля исхитрился пролезть в художники.
— Ты хорошо рисуешь?
— Не лучше остальных.
— Но как…
— Как удалось? Проявил солдатскую смекалку, — Андрей рассмеялся. — Моего предшественника очень кстати перевели в другую часть. Говорили, что по блату, в штаб. Я и назвался ценным кадром. Командир сомневался, но решил рискнуть.
— Тебя не раскусили? — не поверила Екатерина.
— Я рассудил так: некоторое время у меня будет. Если кое-чему на ходу подучусь и правильно организую процесс, смогу зацепиться. Если нет… что ж, сильно хуже не станет… В общем, замполит потом сокрушался, что меня увольняют вместе с другими студентами. Обещал звание ефрейтора выбить, а тут такое…
Екатерина прыснула.
— Жалеешь, что ефрейтором не стал?
— Ох, и не передать, как жалею!
Помощник депутата и почти что художник повернулся на правый бок, накрылся с головой покрывалом и вскоре уже мирно посапывал. Екатерина взяла с полки любовный роман в мягкой обложке, попыталась читать его и поняла, что совсем не улавливает смысл текста. Она покурила на кухне, но эта процедура тоже не доставила ей привычного удовольствия. Побродив кругами по комнате, журналистка прилегла рядом с Андреем и просто закрыла глаза.
— Зашел в посольство, — скрипнула рация.
Американец во второй раз менее чем за сутки посещал здание на Новинском бульваре. В прошлый раз он убрался оттуда после полуночи, что навело Литвиненко на всякие размышления. Мобильник не передавал с территории США никаких сигналов: его, разумеется, глушила специальная система. Сегодня опять предстояло ждать…
Пока Пол пересчитывал купюры и расписывался в получении, Рик не вмешивался в его дела. Наконец, курьер кивнул по-военному и без лишних слов удалился.
— Ну что, по кофе? — предложил дипломат и разведчик в одном лице.
— Давай, он у вас замечательный.
Ли ловко приготовил по чашке ароматного напитка, выложил на стол пончики.
— Слушай, Москва всё-таки не самый безопасный город, — вкрадчиво произнес он.
— В смысле?
— Бывает, здесь грабят и даже убивают… Не спорь, пожалуйста! Если уж совсем без церемоний, то меня попросили немножко подстраховать тебя.
Хлебников отставил чашку в сторону.
— То есть, как это подстраховать?
— Физически.
— Рик, я не убежден, что мы таким образом не спугнем этих ребят.
— Не спугнем, — Ли говорил об этом как о решенном вопросе. — Им просто некуда деваться, по твоим же собственным словам. Допивай и я тебя познакомлю кое с кем.
Кое-кем был мужчина в темно-сером костюме, белой рубашке и синем однотонном галстуке. Под костюмом угадывались внушительные мускулы. Их обладатель двигался с узнаваемой грацией профессионала, а его взгляд сразу вызвал у Пола ассоциацию с лучом радара.
— Максим, — лаконично представился он, пожав Хлебникову руку.
— Но не возникнет ли проблем с властями? — заикнулся Пол.
— Не возникнет. У них надежная крыша, все документы в идеальном состоянии, — снял все сомнения Рик.
— У них? — не понял репортер.
— Максим будет с напарником. Мы уже работали в одной связке, это проверенные люди. Пей, не думай о плохом! Через час мы будем снова сидеть за этим столом и вспоминать, как гладко всё прошло, — офицер ЦРУ шутливо чокнулся своей кофейной чашкой с чашкой Пола. — Только не забудь подписать с ребятами договор об охране, он уже готов.
Фасад американского посольства с лениво колыхавшимся флагом был ярко освещен, и Виктор Воронков, старший группы наружного наблюдения, не отводивший глаз от мощного бинокля, легко разглядел объект. Тот вышел из подъезда не один, а вдвоем с каким-то мужиком, и направился в сторону, противоположную от своей машины.
Воронков взялся за рацию.
— Внимание! Объект покинул здание, с ним неустановленное лицо. Идет к Новому Арбату. Кофра при нем нет, в правой руке портфель.
Литвиненко в кабинете на Новокузнецкой улице вскочил, с грохотом опрокинув стул.
— Пасем его! Потеряете — урою!
Подполковник бегом бросился во двор особняка «ЛогоВАЗа», где стоял его внедорожник. Даже куртку не накинул.
— Новый Арбат, перекресток с Новинским бульваром! Гони!
— Свернули в Большой Девятинский переулок… Садятся в джип Toyota, — вещала рация. — Цвет черный, госномер…
Екатерина и Андрей выехали из дома на улице Менжинского заранее, с большим запасом. Они пробудились разом, по звонку будильника, который завел предусмотрительный помощник депутата.
— Не выдержала? — спросил Андрей, глядя в ее сонное лицо.
— Ты сам виноват.
— Храпел соблазнительно?
— Храпел, кстати, не очень. Сделаешь кофе? Я пока умоюсь.
Колдуя над кофейником, Андрей, теперь уже про себя, вспомнил еще кое-что из армейской службы. В каморку художника временами захаживал не совсем обычный гость. Был он старшим лейтенантом, но его побаивались и майоры с подполковниками. Тихий, русоволосый, неброской внешности, этот человек представлял особый отдел, который мог серьезно повлиять на судьбу любого офицера. Не говоря уже про всех остальных.
Рядовой Баринов, однако, страха перед ним не испытывал. Может, по молодости лет. Или скорее потому, что нечего было скрывать. Пили чай, приготовленный с помощью самодельного кипятильника (кофе тогда было не достать), разговаривали на отвлеченные темы. Однажды Андрей как бы шутя спросил:
— Если к вам попрошусь, возьмете?
— К нам это куда? — уточнил особист, кладя кусок рафинада в железную солдатскую кружку.
— В органы.
— Нет, не возьмем.
— Почему?
— Кто сам просится, не принято брать.
Андрей помолчал, дуя на
