— …по горячим следам задержаны несколько участников столкновения. Кроме Пола Хлебникова, еще два человека убиты и двое пострадали: у одного пулевое ранение, у другого тяжелая травма. ГУВД города Москвы разыскивает свидетелей преступления. Вот их имена и фотографии.

Андрей остолбенел. На экране телевизора появились он и Екатерина. Его изображение с усами было несколько размазанным и представляло собой увеличенную копию фото со служебного удостоверения. Сообщнице повезло больше: она весело улыбалась с цветного портретного снимка.

— Теперь нас найдут, Андрей, — серьезно сказала его спутница.

— Не найдут, если Лариса не выдаст, — он икнул и прикрыл рот ладонью.

— Андрюша, да ты что! Живите у меня, сколько хотите, — после дозы спирта хозяйка явно была готова на всё.

— Ну и чудесно, значит. Будет, значит, у нас трио. Трио бандуристов, — говоря это, Андрей не без труда пробрался к выходу из кухни.

«Хватит пить», — мысленно повторял он, закрывшись в ванной и умываясь ледяной водой. Взгляд сделался острее, ощущение жара перетекло куда-то в затылок и ниже. Но собственные движения всё равно казались замедленными. Требовался новый план, а для его разработки нужна была ясность ума.

Чтобы прогнать хмель, Андрей разделся и быстро принял душ. Когда он, наконец, добрел до комнаты, в ней, как и во всей квартире, было уже темно. Стараясь не наступить на милейшую кошечку Елену Валентиновну и не опрокинуть стул, он ногой нащупал матрас на полу и лег.

Глава десятая

Сцена у фонтана

15–16 января, среда-четверг

Глава администрации президента слушал Березовского и молчал. Он прервал молчание только после того, как олигарх, будучи в состоянии крайней запальчивости, упомянул о судьбе Грачева, Коржакова, Барсукова и Сосковца50.

— Борис Абрамович, — произнес Чубайс голосом, преисполненным сарказма, — уж не хотите ли вы сказать, что пятым в этой тесной компании буду я?

Березовский, который требовал от него немедленного освобождения сотрудников службы безопасности «ЛогоВАЗа» вместе с подполковником Литвиненко, прервал поток красноречия. Он решил подождать продолжения.

— Объясните мне сначала, с какой стати ваши люди устроили военные действия в центре Москвы, прямо напротив «Белого дома»?

— Это не они…

— Подождите, будьте любезны! Я вас довольно долго не перебивал. Докладываю, что у Федеральной службы охраны имеются другие сведения. Сотрудники «ЛогоВАЗа» организовали незаконную слежку за иностранным журналистом, а затем убили его.

— Их подставили.

Чубайс поднял руку, как на уроке.

— Вы позволите мне договорить? Кто кого подставил и как, выяснят компетентные органы. Я вам изложил факты, которые никто не сможет оспорить. Задержанные уже дают показания. Кстати, вы смотрели телевизор?

Олигарх, пытаясь сохранить независимый вид, фыркнул.

— Полагаете, он стоит у меня в машине или я ношу его при себе?

Тон Чубайса ничуть не изменился.

— Столь ценимый вами генерал Лебедь, вернувшись из Перми, тотчас же выступил с заявлением. Я его процитирую, — Чубайс взял из папки лист бумаги. — «То, что произошло сегодня в сердце Москвы, говорит о полном параличе нашей глубоко больной власти. Ей уже точно не поможет никакое шунтирование». Конец цитаты. Все информагентства повторяют за ним и комментируют. Вы нам помогли с выборами, поздравляю.

Очень многие люди в стране испугались бы того взгляда, которым «крестный отец Кремля» одарил «рыжего кардинала». Но на шефа президентской администрации он не произвел подобного впечатления.

— Я хочу дать вам дружеский совет, — сказал он теперь без сарказма. — Расскажите мне сначала, что на самом деле произошло, не опуская никаких подробностей. Потом мы с вами вместе подумаем над тем, что можно сделать в этой незавидной ситуации.

— Я приехал сюда, чтобы увидеться с Виктором Степановичем, — несколько менее уверенно объявил Березовский.

— Виктор Степанович поручил мне побеседовать с вами, — ответил Чубайс, сделав ударение на слове «мне». — Он взял расследование под свой личный контроль.

Примерно через сорок минут, когда олигарх покинул Кремль, главу администрации принял исполняющий обязанности президента России. Время близилось к одиннадцати, но первые лица не спешили оставлять рабочие места.

— Борис Абрамович влип по полной программе, — резюмировал Чубайс. — Наша с вами задача — не влипнуть заодно с ним.

— Он готов принять наши условия? — спросил премьер-министр.

— Да. Логика подсказывает ему, что это единственный разумный выход. Когда шум утихнет, можно будет вернуться к вопросу о его членстве в Совете безопасности. К тому же, речь идет о временной приостановке полномочий по собственной просьбе.

— А что с кассетой?

Чубайс утвердительно кивнул.

— Мы с вами были правы. Вся эта история началась по милости Березовского. Извините за каламбур, но он хотел как лучше51. В результате кассета по-прежнему гуляет по Москве, а Явлинский, вполне вероятно, блефовал перед нами.

Черномырдин хлебнул остывшего чая из стакана с подстаканником.

— Ну, а если эта парочка, парень с девушкой, хотели продать кассету обоим? Сколько там нашли у американца, двести тысяч? Двести с него, двести с Явлинского.

Глава администрации развел руками.

— В бизнесе возможно всё. Для них, как я понял, это чистая коммерция. Мы можем узнать истину довольно легко…

— Позвав сюда Явлинского?

— Да. Он же обещал прокрутить нам концовку записи.

— Тогда я должен буду согласиться на его условия? — премьер раздавил ложечкой лимонную дольку на дне стакана.

— Мы с вами это уже обсудили по дороге из аэропорта, — лаконично ответил Чубайс.

Его собеседник пошевелил губами, прикидывая.

— С утра у меня встречи с губернаторами, дальше прием послов с верительными грамотами. Если отменим, пойдут всякие разговоры. Назначай ему на двенадцать.

— На Старой площади?

— Да. В крайнем случае, подождет.

Вернувшись от и. о. президента, Чубайс позвонил генералу Крапивину. Он еще раз напомнил ему о необходимости продолжать прослушивание всех телефонов предвыборного штаба Явлинского, а также самого кандидата.

В однокомнатной квартире на шестнадцатом этаже дома по улице Менжинского царило спокойствие. Обе девушки лежали на матрасе рядом с Андреем. Он ощущал их тепло, чувствуя у себя на коже их дыхание. Его посещали разные мысли. С Ларисой что-то могло получиться еще во время выпускного вечера. Допустим, прямо в лесочке за факультетской общагой. А с Екатериной… с ней он действительно, хоть это и выглядело странно, после трех дней пережитой эпопеи не хотел расставаться просто так. Да и хотел ли вообще?

Он осторожно перелез через дремавшую Кольцову и завел будильник на шесть утра. Вернулся к Екатерине и стал целовать ее сам, в губы, лоб, щеки, плечи, пока она не спросила:

— Ты кто по гороскопу? Овен?

— Нет, я ближе к лету родился, — ответил он.

— А у меня день рождения восьмого марта, — сообщила она и тихо