с вечным, неизбывным сиянием, что было древнее всех империй в этом мире. Не осталось ничего, кроме этого всепоглощающего желания.

«Вот и все», – успел подумать Мик, становясь Огнем, Водой, Землей и Воздухом.

Часть 2

Стихия едина в Четырех.

Я пришел из нее, чтобы черпать в ней силы и пустить ее в этот мир.

Вода – в моих крови, костях и жилах.

Огонь – в моих крови, костях и жилах.

Земля – в моих крови, костях и жилах.

Воздух – в моих крови, костях и жилах.

Во имя Воды, что утоляет нашу жажду и омывает наши тела,

Во имя Огня, что согревает и испепеляет,

Во имя Земли, что взращивает в своих недрах и принимает в конце,

Во имя Воздуха, что наполняет наши легкие и дает силу ветрам,

Клянусь

Оставаться верным Стихии,

Творить,

Благодарить ее за Его Величество императора, что она поставила надо мной,

За других творцов, что стоят рядом со мной, и

За даллу, что она поставила мне плечом к плечу,

За чтящих, что стоят поодаль и учат меня,

За мастеров и берущих, что стоят ниже,

И всегда помнить,

Что я пришел в этот мир творцом, а значит, мой путь будет соткан из Воды, Огня, Земли и Воздуха,

И я пройду его,

Творя и зная,

Что в конце останутся лишь двое:

Я

И моя Стихия.

Свод,

Первая клятва творца

1009 год от сотворения Свода, окраины Дворов, пятнадцатый день первого осеннего отрезка

Кай

– Подсказать тебе способ утолить любопытство, а? – Ясон сально улыбнулся и подмигнул.

Кай уже жалел, что начал этот разговор. Он не слишком рад был и самой встрече, но в последние дни работа и безрадостные часы у постели Майи стали совсем невыносимы. Хотелось развеяться и поговорить хоть с кем-то, и тут уж выбирать не приходилось.

Ясон, завсегдатай подобных заведений, предложил это место. Небольшой трактир спрятался на окраине Дворов, недалеко от главного парка Земляного двора. Тут было светло, на удивление чисто и – что самое главное – немноголюдно. Из соседней булочной маняще пахло свежим хлебом.

Кай кивнул молоденькой работнице, жестом прося повторить напитки. Они, на его вкус, были чересчур кислыми, но и тут особого выбора не было.

Отчаянное желание поделиться происходящим хоть с кем-то, кто способен был его выслушать, не в меру развязало язык Кая. Он сам не заметил, как от досужих сплетен и беззлобных пререканий перешел на тему своих снов.

Дарина приходила в его сны каждую ночь. Молила, кричала, звала. Незрячий, Кай не мог ее видеть, но всегда безошибочно чувствовал ее приближение. Он перестал посещать Дар днем в камере – и сны стали еще насыщеннее и ярче. От них невозможно было сбежать, и каждую ночь Кай просыпался с бешено колотившимся сердцем и весь взмокший.

Оттого, что он выболтал все это сейчас, на душе сделалось совсем паршиво. Ясон, здоровенный увалень, не привыкший церемониться с молоденькими арестантками, тут же предложил решение вопроса в своей манере.

Кай краем уха слушал его скабрезности, глядя на игру бледного осеннего света в стаканах. Он был зол, и в первую очередь на себя. Ясон явно был не тем человеком, с которым стоило откровенничать на эту тему.

Не в правилах Кая было пользоваться положением заключенных девушек. От мысли, что все эти ночные кошмары могут быть вызваны интересом к Дарине – нелепой в своих суждениях, отощавшей и неопрятной от долгого заключения, – ему стало смешно. Ясон всех судил по себе.

Как же Каю сейчас не хватало холодной рассудительности Майи и ее трезвого взгляда на вещи! Она бы точно нашла выход во всей этой путанице со снами.

– Замечтался о своей новой пассии, а? – Ясон локтем ткнул приятеля в бок. Тот скривился.

– Побойся Стихии! – Кай отпил из своего стакана. – Она и до заключения не была красоткой, а видел бы ты, во что превратилась сейчас.

– Могу сходить навестить, а? – Ясон захохотал. – Раз уж ты брезгуешь развлечь девушку.

Каю стало противно. Не то чтобы ему была небезразлична Дарина, но сама манера Ясона вести себя с женщинами вызывала отвращение.

– Как пожелаешь, – произнес он сквозь зубы.

– Как Майя? – заметив, что обстановка накаляется, Ясон поспешил сменить тему.

– Без новостей. – Кай понуро уставился в свой стакан. Золотистая жидкость плескалась на самом дне.

– Понятно.

Повисла неуютная пауза.

Если Ясон и сочувствовал им с Майей, то показать этого явно не умел. Они втроем знали друг друга с самого детства, часто работали вместе и все-таки никогда не были по-настоящему близки. Их всех слишком долго учили полагаться только на себя.

Молоденькая работница то и дело поглядывала на их стол из-за из своего угла, не решаясь подойти спросить, нужно ли что-нибудь еще. Кай разрешил все ее сомнения, жестом попросив счет.

Гаснувший осенний вечер встретил их сыростью и прохладой, под ногами шуршала неубранная листва. Попрощавшись с Ясоном, Кай двинулся в сторону Речных Камней. Он еще днем отпустил мастера, управлявшего его воздушным судном, и теперь неторопливо брел сквозь узкие улочки окраин Дворов. Идти было довольно далеко, но Кай рад был проветрить голову.

Он прекрасно понимал, что Майя может так и не очнуться. Она таяла день ото дня, становясь все бледнее и тоньше. Семейный целитель продолжал увиливать от ответов, пускаясь в пространные рассуждения, расследование по поиску виноватых зашло в тупик и было заброшено. Самого Кая даже Баст перестал вызывать на ковер, не говоря уже о Кунице, от которой он не получил ни одного задания с момента отравления Майи. Его как будто списали со счетов. Творец без даллы принадлежал Стихии лишь наполовину и никогда уже не смог бы полноценно управляться с ней.

Чем темнее становилось вокруг, тем все более тяжелые и мрачные мысли одолевали Кая. Он успел заплутать в узких улочках окраины Водного двора, где жили бедные мастера-рыбопромышленники. Здесь чувствовалось соленое дыхание океана вперемешку с мерзким рыбным запахом. Выйдя наконец на одну из широких и светлых главных улиц, Кай облегченно выдохнул.

Он и сам не заметил, как при подходе к Речным Камням свернул с главной аллеи и направился к Водным тюрьмам. На смену привычным усталости и отчаянию пришла странная решимость, будто он всегда знал, что нужно делать. Безлюдное побережье выглядело совершенно