Смотрю на часы на панели микроволновки. Полшестого вечера. Три часа до Бала Последнего Шанса.

Первый курс

Атмосфера в столовой буквально пульсировала от тревоги и напряжения экзаменационной недели. Мы все шестеро сидели за столом, который занимали обычно – прямо в центре зала, откуда могли видеть всё. По воскресным утрам мы наблюдали, как помятые после субботних возлияний студенты просачиваются к стойке с завтраком. Мы были «оком бури», пиком общественной жизни Хоторна, видимым отовсюду.

Я читала свои конспекты по уголовному праву. Джемма сидела по другую сторону стола, закрыв глаза и воспроизводя монолог для своего курса театрального искусства. Ее губы в кои-то веки шевелились беззвучно. Руби неотрывно смотрела на экран своего ноутбука, на котором мелькали фотографии картин, выполненных маслом. Мне они все казались одинаковыми, но Руби могла сказать наизусть, когда, где и каким художником была написана каждая из них. Халед склонился над учебником по анатомии, подперев ладонью подбородок.

Джон с напряженным лицом просматривал электронную почту на своем телефоне. Потянувшись за своим стаканом с водой, он раздраженно вздохнул:

– Как вы думаете, когда они обзаведутся посудинами побольше? Для человека столько воды – это мало.

Он держал пластиковый стаканчик большим и указательным пальцами. Стакан действительно был смехотворно маленьким.

Руби вскочила и выхватила у него стакан.

– Я принесу, малыш. – Она сжала плечо Джона и скрылась в направлении кафетерия.

Джемма посмотрела на меня и закатила глаза. За последние несколько недель влюбленность Руби возросла до предела; если Джону что-то было нужно, она спешила обеспечить ему это. Я знала, что Джемму бесит сама мысль о том, чтобы вот так обхаживать своего парня, но я также знала, что если б Джемма сама встречалась с Джоном, она вела бы себя так же.

Мы сосредоточились на экзаменационных материалах, однако все остальные в столовой беспокойно переговаривались между собой. Студенты вбегали в помещение, хватали кружки с кофе и миски с готовыми завтраками и выбегали прочь. На этой неделе полноценно питаться было совершенно некогда, и я мысленно сделала себе пометку по дороге к выходу прихватить несколько бананов.

Джон стукнул кулаком по столу, нарушив нашу сосредоточенность.

– Твою мать! – произнес он так громко, что несколько студентов, сидевших поблизости, оглянулись, широко раскрыв покрасневшие глаза. Несколько секунд они смотрели на нас, потом вернулись к своим учебникам и ноутбукам, не желая отвлекаться на посторонние вещи. Мы все подняли взгляд на Джона, и он понизил голос: – Как я заколебался!

– Что случилось? – спросил Халед.

Вернулась Руби, принеся Джону воды. Окинула взглядом нас всех, взирающих на Джона, и положила руку ему на плечо.

– Что такое? – осведомилась она.

Джон смотрел на Халеда, не обращая внимания на Руби и даже не поблагодарив ее за воду.

– Профессор Рой. Он меня заваливает.

Мы с Халедом переглянулись. Если карма и существовала, то это была она.

– Он предупредил меня о моей экзаменационной оценке… сказал, что за экзамен я получу «С» с минусом, – произнес Джон, скрипнув зубами так, что под кожей на челюсти натянулись мышцы. – Скорее всего, он ненавидит меня за то, что у меня есть связи в финансовом мире, а он так и не добился ничего. Он застрял в этом крошечном вонючем городке в Мэне и учит нас тому, на что сам не способен… Черт! Это снизит мне средний аттестационный балл. А что, если меня оставят на испытательный срок? Что, если я не смогу играть в следующем году?

– Все будет хорошо, – сказала Руби спокойным, матерински-ласковым голосом. – Просто постарайся, чтобы в следующем семестре у тебя были хорошие баллы. – Она снова села рядом с ним, придвинув свой стул еще ближе.

– Погодите, а чего этот препод такой злой? – спросила Джемма.

Джон откинулся на спинку своего стула.

– Потому что хочет быть на нашем месте. И потому, что никак не может склеить какую-нибудь телку.

– Ясно, – отозвалась Джемма, закатывая глаза. – И это вся причина?

Вмешался Халед:

– Да он вообще не любит ставить хорошие отметки. Ни у кого в группе нет выше «B». Это всем нам портит аттестат. Кажется, сейчас самые высокие баллы у Малин – верно, Малин?

Я медленно жевала, переводя взгляд с Халеда на Джона и не зная, что сказать, чтобы Джон не сорвался окончательно.

– Кажется, да. Ну, может быть, – ответила я.

Руби приподнялась, поглаживая Джона по спине.

– Может быть, ты пойдешь и поговоришь с ним? Один на один. Обычно это помогает. Скажешь, что нельзя тебя вот так заваливать. Если ты будешь с ним вежлив, он почувствует себя виноватым и поставит тебе хотя бы просто «С», без минуса.

– Детка, я не могу этого сделать. Я не стану перед ним унижаться, – возразил Джон, отпрянув от ее прикосновения. – Со мной все хорошо. Абсолютно.

Мне хотелось, чтобы они перестали называть друг друга «детка» и «малыш».

Руби отвела взгляд и вернулась к изучению картин на ноутбуке. Если она и обиделась, то никак этого не показала. Макс не сказал ничего. Он смотрел в свои конспекты, словно ничего не слыша.

– И все же, – возобновил разговор Халед, – что ты собираешься делать?

Джон яростно уставился на остатки сэндвича в своей тарелке.

– У меня есть одна идея. – Он оглянулся на Руби. – Но я не собираюсь ему отсасывать.

Джемма поморщилась.

– Ну, у тебя и выраженьица…

– Почему ты получил «С» с минусом? – спросила я, и все остальные посмотрели на меня непонимающе. – Что такое? Должна же быть какая-то причина для такой низкой оценки. Профессора не снижают баллы студентам из-за того, что якобы ненавидят их.

Джон ухмыльнулся, глядя на меня.

– В отличие от тебя, у меня больше двух друзей, и я живу не только учебой.

Я не дрогнула. Этот вызов заставил мою кровь быстрее течь по жилам. Очаровательный, дружелюбный, милый Джон. Никто другой не был таким идеальным. Он любил, чтобы все вокруг любили его, он притворялся славным парнем, но я знала, что это лишь игра. И наконец его настоящее «я» всплыло на поверхность. Пусть все остальные тоже это увидят.

Руби и Джемма смотрели на меня пристально, с напряжением, желая увидеть, что я сделаю, как отреагирую. Фраза Джона балансировала на грани оскорбления. Вероятно, Руби была в панике, не зная, что сказать, как выбрать между мной и Джоном. Кого бы она выбрала? Я не знала точного ответа на этот вопрос.

Я спокойно, неглубоко вдохнула, зная, что нужно вернуть обычный порядок вещей. Ради всей нашей компании. Мне не следовало бросать Джону вызов, не следовало затевать все это.