Третий вывод — сугубо меркантильный.

С юридической точки зрения я больше ни на что не претендую. Никакого родового наследия, доступа к деньгам, имуществу, Источнику. Меня, вероятно, будут содержать — это капля в море для могущественного корпоративного клана. Будут… опять же — пока жив нынешний лидер. Умрет Константин Друцкий, и я пойду гулять лесом. Может, еще и грохнут под шумок, чтобы не воображал себе лишнего. Родственные связи хороши на словах, но внутри родов тоже есть конкуренция. Да и чем я могу пригодиться под личиной Кена Мори? Разве что принять меня в клан в качестве слуги или выдать герб, позволив основать младший род. Тогда у старшего сына появится возможность призывать выгодного бойца на межклановые разборки, если возникнет острая необходимость. Да и то — с оговорками. Не забываем, что возвращение Друцкого в Питер чревато новым витком расследований и покушений. Так что… Как ни крути, а я — лишнее звено.

В тот момент, когда я прокручивал в голове эти схемы, они казались разумными и обоснованными. Забегая наперед, скажу одну вещь. Я жестоко ошибался. Потому что мало, непозволительно мало знал о мире, в который попал волею случая.

Я уже подходил к территории «Заратустры», когда меня насторожил звук. Ладно, звук — дело вторичное. Я успел восстановить «звериное чутье» — один из ключевых навыков, необходимых для трансформации в медведя. «Чутье» позволяет улавливать угрозу, исходящую от живых существ. Это не восприятие чужой магии, а именно угроза. То есть, при активации «чутья» для волхва нет существенной разницы между приближающейся стаей волков, группой тварей или отрядом вооруженных людей. Нечто живое идет на сближение и не отличается особым дружелюбием — вот что я ощущаю.

А потом был звук.

Рокот мотора — его ни с чем не спутаешь.

Байк.

Не сбавляя хода, выставляю незримую защиту. «Полыхающий щит» — из репертуара адептов огня. Моя кожа начинает мерцать, переливаться радужными разводами. Сверху окутываюсь «ментальной броней» — на случай психического удара или попытки манипулирования. Накачиваю огнем костяшки пальцев, ребра ладоней, локтевые и коленные суставы.

Звук усиливается.

Меня подловили на баскетбольной площадке, которую я решил пересечь, чтобы быстрее оказаться дома.

Четверо мотоциклистов въезжают на площадку и начинают выписывать круги, отсекая мне путь к отступлению.

Останавливаюсь.

Нет ни малейших сомнений, кто передо мной. Джинсы, кожаные куртки с металлическими накладками и терморегуляцией, головы защищены шлемами. Чернеют забрала, лиц не видно.

Двигаются по спирали.

Газуют, демонстративно обдавая меня мелкой каменной крошкой и оставляя на асфальтированной площадке темные росчерки.

Не дергаюсь, наблюдаю.

В глаза бросаются белые банданы, повязанные на рули мотоциклов. Приличные, кстати, игрушки. Я о мотоциклах. Дорогие и мощные. Спортмодели, внутри которых наверняка стоят тысячекубовые движки. Тюнингованный «Ирбис», два «Восхода» четвертого поколения и приземистый «Кавасаки» — весь из себя футуристический и обтекаемый. Интересно. Думал, «Восходы» уже не выпускают. Сам я гонял на «Судзуки» — пока не угодил в зону воздействия корректировщика.

Клоунада продолжается.

Владелец «Ирбиса» заводит руку за спину и вытаскивает меч. Изогнутое лезвие катаны сверкает на солнце. Вираж. Приблизившись ко мне на пару метров, каратель проводит острием катаны по асфальту, выбивая искры. Парень на «Судзуки» поднимает ладонь в перчатке и характерным жестом чертит линию у своего горла, затем указывает пальцем в мою сторону.

Катана вспарывает воздух.

Удар рассчитан точно. Так, чтобы не убить и не покалечить. Я должен был лишиться мочки левого уха — и всё.

Принимаю клинок на затвердевшую, переливающуюся огненными разводами ладонь. И бью «Красным кулаком» в переднее колесо «Ирбиса», мгновенно сократив дистанцию. Карателя заносит. Мотоцикл буксует, заднее колесо проворачивается вхолостую, выбрасывая мелкие камушки, а наездник вынужден перехватить руль второй рукой, чуть не выронив меч. Я мог бы ударить и посильнее. Первое предупреждение.

— Эй! Что здесь происходит?

К нам направляется взрослый.

Мужчина лет тридцати в красном спортивном костюме. Под мышкой — баскетбольный мяч. Не знаю, кто это, но окрик подействовал на молодчиков непостижимым образом. Рукава спирали перестали закручиваться. Меч укрылся в ножнах. Каратели дали по газам и синхронно рассыпались в четырех направлениях. По дорожкам, тропинкам и велотрекам.

Рокот моторов постепенно утих.

Быстренько снимаю щиты и усиления. Незачем привлекать к себе лишнее внимание.

Внезапный спаситель приблизился ко мне, перебрасывая мяч из одной руки в другую.

— Новенький?

Отвечаю кивком

— Как зовут?

— Кен Мори.

— Японец, — мужик пробежался к кольцу с дриблингом, попеременно меняя руки, и небрежным броском от щита заколотил мяч в корзину. Подхватил у самой сетки и приблизился ко мне снова. С кроссовером. — В баскетбол играешь?

— Нет, — соврал я.

Еще не хватало завязывать с ним дружбу.

Мужчина мне понравился. Жилистый, ростом чуть выше среднего, явно следит за собой. Лицо волевое, глаза добрые.

— Игорь, — представился мужик, протягивая ладонь для рукопожатия. — Для учеников — Игорь Игнатьевич.

— Очень приятно, — пожимаю крепкую ладонь баскетболиста. И задаю глупый вопрос: — Вы здесь работаете?

— Учителем физкультуры, — подтвердил Игорь Игнатьевич. — У первых и вторых курсов.

— Спасибо, что заступились.

Как минимум один из нападавших был аристократом. С потомственным правом на ношение холодного оружия.

Физрук отмахнулся.

— Ты их знаешь?

Начинается.

Качаю головой.

И добавляю:

— У них белые банданы. Это каратели.

— Так и подумал. Достали уже…

— И вас?

Физрук не ответил. Ударил пару раз мячом об асфальт и забросил трехочковый в корзину. Даже не примериваясь.

— Всех они достали, Кен.

Я подождал, пока он не сходит за мячом.

— Почему бы не разобраться с ними? Раз и навсегда.

Вы уже поняли, что физрук не относится к числу мещан. От него веет рангом Мастера, а то и выше. Преподает, я так понимаю, ради удовольствия. Ну, или его род не слишком обеспечен. Зарплаты в старших аристократических школах, насколько я слышал, вполне приличные. По меркам уездных городков.

Учитель посмотрел мне в глаза.

— Честно?

Терпеливо жду продолжения.