Парень вытянулся в струнку и гордо подошёл к свадебной арке.

— Под взог’ом семег’ых богов я смиг’енно молю о пг’аве называться мужем, — громко и важно проговорил Куиджи.

Из кармана он достал ровно семь сверкающих иверийскими коронами круглых монет. Бережно поднял каждого из богов, стройным бронзовым рядом окруживших чашу с амброй, и положил под основание статуэток по золотому лирну. Консул Лампадарио громко всхлипнула. Ей вторили несколько студенток с белой и серой трибун.

— Ой псииииих, — радостно засмеялся Комдор.

— Заткнись уже, — улыбнулась я в ответ.

Тихий волнительный гомон знаменовал начало церемонии, и теперь даже ректор Аддисад не могла унять трепетного шёпота и громких вздохов.

— Боги приняли твои подношение, — магистр Калькут перекричала шум и подняла руки к потолку, разогнав рукавами дым. — Да начнётся обряд!

Её голос подхватила одна-единственная труба в руках студента Нарцины, а следом единым хором грянул оркестр, заполняя пространство стремительно нарастающей мелодией.

В дверях, откуда лился солнечный весенний свет, появилась женская фигура в пышном платье. Прозрачная алая вуаль покрывалом окутывала почти всё тело невесты, бережно поддерживаемая десятком рудвиков. Вокруг Фидерики Уорт собралась разряженная пушистая толпа в самых невероятных шапках, тюрбанах и шлемах. Каждый хватался за край невесомого облачения — рудвики желали урвать кусочек счастья. Впереди шла Вилли в распределяющей шляпе, сияющая от участия в самой настоящей праздничной церемонии.

Процессия с возвышающейся в середине палаткой-невестой двинулась вдоль ряда гостей под торжественную музыку. Розовые лепестки маральника, застрявшие в традиционном алом покрове, ссыпались следом, подхватывались сквозняком и кружились в мелких вихрях.

Фиди шла, обнимая дрожащими руками свой фамильный пергамент и робко улыбалась всем, кто стоял вдоль её пути. Родителям, магистрам, свирам, даже таххарийцу с его бронзовой охраной, неведомо зачем приглашенному на студенческую свадьбу. Рудвики семенили рядом, толкаясь и пофыркивая, перетягивали длинную красную вуаль пока, наконец, вместе со своей бесценной ношей не достигли свадебной арки. Там пушистые помощники попытались стащить невесомое покрывало с головы девушки, едва не свалив её на потеху веселящимся студентам, но на помощь подоспел Куиджи. Он осторожно перекинул край вуали через голову своей будущей жены, и лёгкая ткань упала к ногам.

Ослепительно прекрасная виновница торжества осталась в белоснежном подвенечном платье. Гости слаженно выдохнули от невероятной красоты Фиди. Роскошные бронзовые локоны собраны под два тонких обруча, пухлые плечи белеют в открытом декольте, тонкое кружево юбки подмигивает драгоценным блеском крохотных камешков.

Фидерика, пунцовая от смущения, сильнее сжала пергамент. Невеста опустила глаза и погладила крохотные бутоны ландыша, привязанного к сверкающему свитку. Музыка смолкла.

— Возлюбленные дети Квертинда! — с теплотой обратилась магистр Калькут к жениху и невесте. — Любовь провела вас по неисповедимым путям и соединила сердца незримой нитью. Вы подобно двум первым богам были предназначены друг другу и подобно им храните в душах единственно верное чувство. Теперь же вы стоите у алтаря, чтобы связать судьбы воедино. Мы чтим ваше желание заключить священный союз перед богами и Квертиндом.

Нед пихнул меня плечом и протянул свою фляжку, но я раздражённо отмахнулась от него, как от назойливой мухи — так была поглощена моментом.

— Мы готовы стать свидетелями брачной клятвы и принять вас двоих как единое целое, — голос женщины звучал напевно, будто прямиком из древних легенд. — Возьми же, жених, цветок невесты своей, как взял Толмунд бутон с волос Девейны, и брось в землю. И пусть каждый, кто желает запретить тебе владеть ею, бьётся за это право.

Куиджи осторожно разжал дрожащие пальчики Фиди и вытащил пергамент, символично украшенный цветком. Бросил на пол. Я хмыкнула. В Фарелби невеста передавала жениху белый цветок на церемонии в знак согласия, и клятва считалась состоявшейся. Бюрократичный Квертинд же внёс свои коррективы в древнюю легенду. Сведения о семейном положении аристократов должны были быть записаны представителем консульства в фамильные пергаменты, и этот официальный свиток тоже участвовал в обряде. Долговязый секретарь за спиной магистра Калькут самодовольно вздёрнул подбородок, будто от него зависел исход свадьбы. Отчего-то это меня разозлило.

— А что если кто-то поднимет её пергамент? — раздалось совсем близко.

Я с удивлением обнаружила рядом Тефиду Морани. Мелкая сидела с краю и таращилась то на свиток-ландыш у ног жениха и невесты, то на тощего представителя консульства, с какой-то жадностью взирающего на фамильный пергамент Фидерики. Если так пойдёт и дальше, на лавке банды изгоев совсем не останется места.

— Куиджи будет драться, да? — громко прошептала Тефида.

— С психа станется, — хмыкнул Комдор. — Но банда поможет ему победить.

Нед поймал мой взгляд и ехидно подмигнул. Видимо, вспомнил свою собственную дуэль, в которую Куиджи очень неблагородно вмешался, чтобы спасти тощий зад Комдора. Я цокнула в ответ и отвернулась. Нервно прищурилась, наблюдая за сиротливо лежащим пергаментом Фидерики. Пусть только попробуют притронуться к нему…

Время шло, студенты возбуждённо перешёптывались, а магистр Калькут всё молчала и ждала, когда же объявится желающий сразиться с Куиджи за право владения Фидерикой. Фиди безбожно краснела, псих всем своим видом выражал готовность к схватке, мелкая Тефида сыпала глупыми вопросами. Я заёрзала от нетерпения.

— Фидерика сегодня такая красивая, правда? — жужжала первокурсница Морани. — Вдруг кто-то и вправду решится поднять пергамент?

— Никто не станет этого делать из-за красоты невесты, — процедила я сквозь зубы. — Ты такая… — на языке вертелись слова «глупая», «примитивная», «наивная», но вместо обидного слова я решила задать вопрос: — Ты как сюда вообще попала?

— Как и все, — пожала плечами ходячая непосредственность. — Сбежала от первокурсников. С ними ужасно скучно. Кстати, некоторые любят красивых женщин.

Тефида очень характерно указала глазами в сторону Джера и Элигии, стоящих бок о бок в ряду магистров. Они оба тоже не отрывали взгляда от пергамента, но судя по виду — совсем не переживали за исход.

— Да, — согласился Комдор. — И это помещает этих некоторых в особую категорию под названием «мужчины».

Мон и Тефида засмеялись, а я нахмурилась. Певичка взяла Джера под руку, прижалась бедром, распахнула пухлые губы и что-то шепнула ему. Мучительная ревность полоснула изнутри острым лезвием и буквально скрутила моё тело. Он мой! Только мой и ничей больше! «Он только твой ментор» — шепнул Каас.

— Отныне никто не посмеет оспорить твоё право мужа, Куиджи Лампадарио! — оповестила наконец магистр Калькут, и я злобно выдохнула. — И станет Фидерика Уорт женой тебе, как стала Девейна женой Толмунду. Да не разлучат вас горести, беды и преграды, да будет течь жизнь ваша под красными лунами рекой полноводной и спокойной!