Но, сам того не ведая, Вилльерс совершил ошибку. Несмотря на мнимую наивность, Элен отнюдь не была склонна льстить себе самой. Вот почему в ответ на первую же вольность, допущенную герцогом, она отстранилась от него.

– Ваша светлость, – произнесла Элен тихо, но твердо, – нам надо объясниться.

– Слушаю вас, моя дорогая, – удивленно ответил Бэкингем.

– Прежде всего, я хочу поблагодарить вас за все, что вы сделали для меня. Вы спасли мне жизнь, вы заботились обо мне, и мне все равно, зачем вы все это делали…

– Не перебивайте меня, – она предостерегающе подняла руку, видя, что герцог собирается возразить. – Я знаю, что обладаю некоторой красотой и весьма привлекательна для мужчин. Но знаю и то, что при английском дворе много более красивых женщин, чем я. Мне известно, что ваше сердце не свободно, и вы зря потеряете время, если будете уверять меня, что это не так. Я думаю, вы благородный человек. И уверена, что вы не воспользуетесь беспомощностью женщины, всецело находящейся в вашей власти. В свою очередь, я хочу вас заверить, что всегда буду помнить вашу доброту и стану относиться к вам как к дорогому другу и своему спасителю. Если когда-то я смогу быть полезна вашей светлости, то, уверяю вас, вы всегда и во всем можете на меня рассчитывать, если только моя помощь не принесет вреда королеве.

Элен умолкла, с тревогой наблюдая за герцогом. Слушая ее, Бэкингем несколько раз менялся в лице. Сейчас он встал и нервно прошелся по комнате. Герцога поразила подобная проницательность и искренность. К тому же, заботясь о баронессе, он несколько раз ловил себя на мысли, как его восхищают ее живое остроумие, стойкость и доброта. И Вилльерсу совсем не нравилась та роль, которую он вынужден был играть.

– Я никогда не встречал женщин, подобных вам, Элен, – произнес герцог. – Вы меня очаровали. Я почту за честь находиться в числе ваших поклонников. И горе тому, кто посмеет вас обидеть, – он будет иметь дело со мной. Если бы я не был влюблен… – он вздохнул, – то сейчас был бы у ваших ног…

Говоря все это, Джордж был совершенно искренен. Элен, чувствуя это, благодарно улыбнулась ему, и герцог от всего сердца обнял эту замечательную девушку. Сейчас он даже не подозревал, какую роль сыграет в его судьбе эта хрупкая и нежная баронесса де Сент-Люс.

Третьей крупной ошибкой Генриетты стало покровительство купцам Ост-Индской компании[60]. Маленькой королеве так хотелось поиграть в политику, о которой она не имела ни малейшего понятия, что Генриетта совершила непростительный поступок, – вместе с ворохом запутанных прошений она подсунула королю указ о предоставлении купцам таможенных льгот, который тот машинально подписал.

Генриетта и не подозревала, что лишила казну значительных финансовых поступлений. И о том, что такие указы должны согласовываться с парламентом, Ее Величеству было совершенно неизвестно. Зато об этом знал ее первый министр, который, вне себя от ярости, изложил королеве все последствия ее поступка, добавив, что данный документ находится у него.

– Благодарите Бога, моя королева, что бумага попала в руки мне, а не господам парламентариям, – заявил Бэкингем. – Они бы не отнеслись к вам так предупредительно, как ваш покорный слуга.

– Чего вы хотите? – упавшим голосом поинтересовалась Генриетта.

– Я желаю, чтобы вы перестали совать нос в политику. Никаких гвардейцев, заговоров, заигрывания с лордом Бэрроузом. Занимайтесь нарядами, украшениями, балами, охотой… Это занятия, подходящие красивой женщине. Думаю, Его Величество со мной согласится.

– Вы забываетесь, сударь. Я королева!

– В Англии королевам отрубали головы, – с многозначительной усмешкой поклонился Бэкингем. – Подумайте об этом, Ваше Величество.

Сказав все это, герцог победно улыбнулся и вышел, оставив королеву в полном отчаянии.

Впрочем, покорность судьбе была не в характере Генриетты. Она бросилась к звонку, проведенному в комнату Элениты, и позвонила. Через минуту баронесса была у нее.

– Элен, – полушепотом проговорила Генриетта, – мне нужно встретиться с де Молина. – Ты знаешь, где его найти. И еще, передай Мари-Мадлен, что она должна каким угодно способом задержать у себя короля, не выпуская его из виду ни на минуту. Скажи, что сегодня он ни в коем случае не должен видеться с Бэкингемом. О Господи, если Чарльз узнает… Я не хочу даже думать об этом!

Вот почему Вилльерсу не удалось сразу же поговорить с королем. Зато Генриетта встретилась с де Молина.

– Мне нужны улики против Бэкингема, – заявила она. – Если вы мне дадите какое-нибудь оружие против него, я обещаю, что орден будет признан в Англии.

Магистр задумался. Предложение было заманчивое, но невыполнимое.

– У меня нет ничего против герцога, – сказал он, наконец.

– Как? Вы хотите сказать, что он святой?

– Единственно темное пятно – это исчезновение его брата, лорда Вилльерса, из-под ареста после обвинения в отравлении короля. Думаю, что герцог помог ему бежать, но улик нет.

– А Бэкингем любит своего брата? – поинтересовалась Генриетта.

– Он искренне к нему привязан.

– Вы знаете, где скрывается этот беглец?

– В Голландии.

– Чудесно! И сколько вам нужно времени, чтобы доставить его в Англию?

– Как? Вы хотите…

– Человек – лучшая из улик, мой дорогой маркиз. Вы спрячете барона в надежном месте, и, уладив некоторые формальности, мы вместе будем править Англией.

– Хорошо, меня это устраивает. Через десять дней Джон Вилльерс будет в Лондоне.

– Десять дней! Вы с ума сошли.

– Боюсь, у вас нет другого выхода, – пожал плечами де Молина. К тому же вы сами во всем виноваты.

– Как?

– Красивая женщина, будь она хоть трижды королева, всегда остается женщиной. Запомните, Ваше Величество, если хотите усидеть на троне: мужчины должны вначале замечать вашу несравненную красоту, а потом уже корону на голове.

Он поклонился и направился к выходу.

– Да, еще, моя королева, завтра пришлите ко мне кого-нибудь. Мне должны доставить любопытные письма. Думаю, вам будет интересно с ними ознакомиться.

После его ухода Генриетта задумалась. И было над чем – ей надлежало отстрочить роковое для нее разоблачение.

Бэкингем собирался провести этот вечер в обществе очаровательной графини Карлейль[61]. Граф, ее супруг, на днях отбывал в Париж в качестве посланника английского короля. Люси пришла точно в назначенное время. Она была очаровательна, мила, вечер обещал быть приятным, а ночь еще лучше. Но у Генриетты Французской были свои планы, которые должны были внести в сценарий, намеченный Бэкингемом, некоторые изменения. Вот почему, накинув поверх соблазнительного платья простой черный плащ с капюшоном, королева инкогнито приехала в герцогский дворец. Там, до смерти перепугав угрозами слуг, пытавшихся преградить ей путь, Генриетта добралась до спальни, где любовники от слов перешли к решительным действиям.