@

Он продолжал изучать меня. Я ощущаю его присутствие, даже когда его нет в Сети. Он говорит о грустных вещах с иронией, дарит оптимизм, заставляя улыбаться. Господи, каким бредом все это звучит!.. Но остановиться нет сил.

Мы встречались все чаще. При любой возможности. При любых обстоятельствах. Искали и находили любой повод, чтобы зайти в Сеть и написать друг другу несколько ничего не значащих слов или обменяться впечатлениями. Если он опаздывал хотя бы на одно сообщение или звонок, я чувствовала себя ребенком, незаслуженно брошенным родителями.

Ночью я задавала себе одни и те же вопросы: «Почему ты так страшно опоздал? Почему так поздно появился в моей жизни?!»

@

Его долго не было, и я уселась рисовать. В конце дня у меня получился целый альбом комиксов в манере Обри Бёрдслея. Страшно депрессивных, отбирающих всякую надежду на просветление.

— Похоже, подавленное настроение нынешней графики Дарецкой, некогда жизнерадостной оптимистки, в скором времени станет ее фирменным стилем, — проворковал знакомый голосок.

Я отмахнулась от нее, не желая вступать в пустой спор. Пришлось добавить цвет. Но это не помогло. Закон контрапункта сработал безукоризненно. Противопоставление чистого насыщенного акрила и сюжетного декаданса только усугубило и без того тоскливое настроение изображений. Пальцы выстукивали текст, а на экране появлялись расписанные в лучших традициях граффити вокзальные здания, похожие на преисподнюю, веревочные мосты, на которых, свесив ножки, плакали шуты в золоченых одеждах. Последний лист получился наиболее выразительным — одинокая зеленая кошка брела между рельсами в узкий оранжевый тоннель. В конечном счете мои комиксы улеглись в блог. Через несколько минут серия «ужастиков» была «зацелована» многочисленными лайками.

Маргарита))) (23:44)

…привычные фразы растрепаны ветром, расплывчаты клятвы в последних скандалах, в газетных обертках мусолят подтексты о слабостях сильных и крови на шпагах… уходит в огарки холодных рассветов неспетая сага о тех, кто не вместе… безжизненно бледное прошлое лето связало венок незабудок из мести… и белят пришедшие зимы страницы о верности цели и тех, кто был рядом… чужое бессилье расписано в лицах, и снова, куда ни посмотришь, пустыня…

и больше не вычерпать слов из конвертов, судьбой не подарена фора на встречу… случайные люди и крайние даты — фрагменты надежды, которой все меньше… счастливый билетик, выданный богом, всего лишь рисунок на сером асфальте…

колотят колеса вокзальные рельсы, и вслед им мурлычат облезлые кошки…

@

Марго шарилась по закоулкам сайта и искала, искала… Она, конечно, нашла его. И конечно же в комментариях длинной скучной статьи, кажется посвященной психологии страха. Вырвав из контекста словосочетание «силовые структуры» и «межрегиональная конференция», я понеслась в комментарии. Он беседовал с какой-то мымрой, с аватарки которой взирала на мир великовозрастная Лолита.

— Ты… ты самый жестокий негодяй, какого свет не видывал! — прокричала я в мембрану, позабыв о приличиях. — Где ты был? Черт тебя побери, где ты был двое суток?!

— Привет… — хмыкнул он. — Ты ругаешься, словно стала моей законной женой. Я так понимаю, это у тебя истерика?

Слова пропали вместе с запалом.

— Я испугалась, Андрюша, решила, что ты пропал и я не смогу найти тебя.

— Знаешь, в последние два дня что-то изменилось. Пока только на уровне полутона… не могу понять, что именно.

— Ты… Ты ничего не понимаешь… — сдерживая слезы, прошелестела я. — Когда тебя отнимут… у меня случится удушье, и я опять умру. Я не могу терять.

— Мне иногда кажется, что ты меня не слышишь. Или не хочешь слышать.

— Это ты ничего не понимаешь!

— Ты можешь помолчать минуту? — Страх испарился. — Я же не вещь! Меня нельзя отнять!

— У меня всегда всех забирают, — всхлипнула я.

— Нет. Я сам уйду. Когда нечего будет сказать, или почувствую тебя чужой, или… если уйдешь ты.

— Я не уйду и никому тебя не отдам… я отчаянная! Ты мне нужен! Правда… очень.

— Видишь, и от меня какая-то польза.

— Что за польза? Женщины, когда злятся, стареют, а я не хочу стареть — в этом я не оригинальна…

— Послушай, Ева, у меня в личке огонек горит только для тебя. — Он улыбнулся. — И еще, у меня есть реальная жизнь, и она частенько требует моего присутствия.

— То есть как это «реальная жизнь»? — опешила я, почувствовав себя преданной.

— Вот сейчас договорю с тобой и схожу за сигаретами. Я еще не научился курить виртуальные. Представь себе, у меня не хватает силы воли бросить курить. — Он вздохнул. — Я слабак. Тебе стало легче от такого глотка реальности?

Комната расплылась, и я полетела в другое измерение. Для этого не нужны зеркала и совсем не обязательны флакончики с волшебным зельем. Нужно просто любить — вдохновенно, отдаваясь своей любви без остатка.

У него начинались последние выходные в этом месяце. Впереди маячили отчетный период с горами бумаг и установка нового оборудования. А это значит — новые люди, за которыми нужен глаз да глаз. Он знал и любил свое дело, давно освоив его на практике. Жаль, на отца оставалось совсем мало времени. Но он максимально старался восполнять свое отсутствие.

Сегодня они собирались за город, на дачу, которую он присмотрел еще летом. Устроят рыбалку с обязательной ухой на костре, накупаются вволю и, если отец будет в силах, съездят в соседний лесок за ягодами.

@

Андрей вывез из подъезда коляску с отцом и направился к машине. Привычно взяв отца на руки, аккуратно пересадил на переднее сиденье. Осталось сходить домой за компами и… прощай, цивилизация.

— Андрюш, а пакеты с едой взял? — волновался отец. — В синем — мои снадобья.

— Взял, пап. Сейчас буки принесу, и поедем. — Он направился к подъезду.

— Форточку в моей комнате закрой! — напомнил отец.

Не успел он подойти к подъезду, как в окне первого этажа появилась тетя Надя. В предчувствии предстоящего допроса он приветственно помахал ей рукой.

— Куда намылились? — бодро поинтересовалась соседка.

— За город. Так что звони, если что, — улыбнулся Андрей.

Взяв все необходимое, он вернулся к машине. Около передней двери верхом на мяче сидел Матвей и о чем-то беседовал с батей.

— Да уж… Скукотища у нас тут, дядь Володь, — услышал Андрей. — А вы куда собрались?

— В деревню они едут, — ответила за отца Надежда Васильевна.

— Кла-а-ассно!

— Слышь, Матвей, ты, кажись, со мной не здоровался, — урезонила мальчика соседка.