— Что? — Она заерзала, пытаясь разглядеть деревянную коробку.

— Это нужник, он же сортир, он же клозет. Еще это сооружение называют «туалет».

— Фу!!! — Она расхохоталась. — А ты где вообще?

— Вообще я в деревне! Есть такие в России места… даже не знаю, как тебе понятней объяснить…

На стол со всему маху прыгнул большой зеленый кузнечик.

— Ты когда-нибудь живого кузнечика видела? — Он ловко поймал кузнечика и поднес к камере.

Ева отпрянула от экрана.

— Извини, я вспомнила, — быстро заговорила она, — прости, пожалуйста, мне нужно бежать… в студию. Я напишу… потом.

Она поспешно отключилась, и Андрей остался сидеть в недоумении. Вот уж не ожидал, что простое зеленое насекомое произведет на нее такой эффект.

@

У калитки мялся Матвей, явно пытавшийся скрыть расплывающийся под глазом синяк. Над забором торчала чья-то белобрысая макушка.

— Та-а-ак… — Андрей постарался принять строгий вид.

— Это… как его… Дядь Андрей, я за мячом пришел…

— А ну стоять, боец! Ко мне!

Матвей неохотно подошел и, опустив голову, стал ждать нагоняя. За забором раздалось сопение, макушка исчезла.

— Это что такое? Ты же ушел десять минут назад!

— А чё? Я познакомился.

— Эй, абориген! — Андрей свистнул белобрысому. — Иди-ка сюда.

— Это Колька, — уточнил Матвей, — в пятом доме живет. Внук бабы Нюры, у которой клубника здоровенная. Он к ней на каникулы приехал. Вообще он в городе живет, за хлебозаводом.

Калитка приоткрылась, и во двор зашел худощавый паренек, ровесник Матвея. Под опухшим носом засохла кровь.

— Здрасьте.

— Здрасьте, страсти-мордасти. На кухне умывальник. Приведите себя в порядок. Только не шуметь!

Дети наперегонки бросились в дом.

@

Когда жара спала, они всей гурьбой пошли на реку. Матвей вез коляску, болтая с отцом о прелестях деревенской жизни. Колька шел рядом с Андреем, рассказывая о местных жителях. Деревенская идиллия умиротворяла высшим вселенским порядком, и Андрей на несколько часов забыл о работе и существовании той, о ком думал теперь постоянно.

Время на речке пролетело незаметно. Сначала он не знал, как держаться с мальчишками, а потом, вспомнив себя в их возрасте, расслабился. Все втроем они ныряли, кидались друг в друга мокрым песком, прыгали «бомбочкой» и соревновались, кто дольше просидит под водой.

В какой-то момент, вылезая из воды, Андрей вновь поймал на себе задумчивый взгляд отца.

Дома Матвей выпил стакан теплого парного молока и уснул прямо за столом. Андрей раздел мальчика, переложил на кровать с огромными подушками и кружевным подзором, заботливо укрыл цветастым ватным одеялом и на цыпочках вышел.

С рассветом он хотел пойти с ребятами на рыбалку, но Матвей договорился с новоиспеченным дружком отправиться в старый колхозный сад, где «осенью яблок завались, а сейчас можно соорудить вот такой шалаш»; с собой они собирались прихватить какую-то Наташку, «девчонку на сто процентов». Отец тоже отказался от рыбалки. Он начал шахматную онлайн-партию, обещавшую затянуться до утра.

Летов помог ему лечь и вышел на улицу. В саду стояла звенящая тишина, нарушаемая жужжанием комаров. Вдруг, перепутав день с ночью, пронзительно заорал соседский петух; ему ответили собаки, срывая глотки. Под эту какофонию звуков Андрей присел на скамейку и закурил.

Ему нравилось здесь. Он подумывал даже прикупить тут домик, разбить сад, и чтобы обязательно была беседка… и бегающие дети вокруг. Мечта…

Он снова вспомнил о Еве. Хотел бы он видеть ее хозяйкой этого дома? Да, пожалуй… Но в то, что именно так и будет, он не верил. К чему вообще их общение? Они разные. Слишком. Да, он увлекся, как мальчишка, но это ничего не меняет… Он не сможет сделать ее счастливой. В замешательстве он закурил вторую сигарету. Во рту горчило. А может, он что-то неправильно понимает? А может, и понимать нечего? Все идет своим чередом, и пусть идет… Сегодня им хорошо вместе, а завтра… завтра наступит завтра.

Достав телефон, он набрал знакомый номер:

— Привет, красавица! Не спишь?

— Нееет, — обрадовалась Ева, — время еще детское. А ты почему по телефону звонишь? — Голос у нее был приятный и мелодичный. Она всегда искренне радовалась его звонкам.

— Борюсь с интернет-зависимостью.

— А я хотела бы увидеть тебя и пожелать спокойной ночи. Она не лгала — так не лгут. Андрей был уверен.

— Я утром на рыбалку. Пойдешь со мной?

— Пойду. А как? — Ева замерла, и ему показалось, что он слышит ее пульс.

Сомнений не было: она ждет реального приглашения, и стоит только сказать… А что сказать? Откажись от всего, что тебе дорого, к чему ты так упорно стремилась, брось все и приезжай? Вот так, прямо в лоб?

— Сейчас я тебя научу, — сказал он шутливо. — Слушай внимательно, можешь даже законспектировать. Надеваешь сапоги высокие, ну, по самые эти, поняла, короче, плащ, шляпу, берешь удочку и… копаешь червей.

— Где копаю? — опешила она.

— Где? Под асфальтом, наверное. Ладно, я сам накопаю. На рассвете выходим. Собственно, все. Нет… погоди… Бутерброды приготовь. Пока!

@

Он встал, как положено, на заре. Собрал удочки, взял ноутбук, термос, пару бутербродов и вышел из дому. С червяками вышло недоразумение. Накопать их с вечера он поленился, поэтому пришлось лезть через соседский забор, уповая на крепкий сон хозяина и не заряженное солью ружье.

В пятом часу он уже сидел на мостике, пытаясь насадить червяка на крючок.

— Червяк отчаянно сопротивляется, — на всякий случай уточнил Андрей, глядя в ноутбук, — а я совсем сноровку потерял. Непорядок!

На лице девушки светилась улыбка.

— Тебе видно? — спросил Андрей.

— Да! Что, не получается?

— Крутится, гад. От смеха, наверное. Он твою шляпку увидел и теперь никак успокоиться не может. — На Еве была смешная соломенная шляпка с нелепой розочкой на полях.

— Тебе не нравится моя шляпа? — удивилась она. — Это же Филипп Трейси!

— Дедушкина, что ли?

Ева громко рассмеялась и стала рассказывать о неизвестном ему модельере.

— Да нравится мне твоя шляпа… нравится необыкновенно, — перебил он ее. — Хочу такую же.

Она снова засмеялась.

Едва он сделал заброс, поплавок сразу запрыгал по поверхности воды.

— Клюет!!! — Глаза ее округлились. — Андрюша, смотри, клюет, черт возьми!