данного дефицита. Среди этих механизмов встречались сексуализация напряжения и стресса, диссоциация, проекция и проективная идентификация. Обращение в противоположность наряду с превращение пассивной травмы в активное поведение было ключевым в описанных примерах, а фантазия — одной из самых мощных внутрипсихических движущих сил для повторяющейся природы сексуальной жестокости. Вкупе с расщеплением она является сильным растормаживателем противоправного поведения или реализации перверсного сценария. Фантазия не ведет к (долговременному) удовлетворению, но скорее формирует порочный круг. Субъекты перверсного влечения в этом случае играют роль суррогатной еды, быстро утоляющей голод и не обладающей питательной ценностью, поэтому и голод возвращается скоро. Перверсное поведение также можно рассматривать как призыв о помощи в целях сохранения внутрипсихической спаянности, но сексуализированный бунт не приводит к вожделенной цели.

Глава 6.

Данные исследования

(Пер. К. А. Лемешко)

6.1. Введение

В настоящем исследовании ставится вопрос, применимы ли данные из опубликованных в научной литературе исследований перверсии и сексуальных преступлений к сексуальным преступникам в Нидерландах. В предыдущих публикациях я сообщала о результатах исследования испытуемой группы TBS, и в то время их невозможно было сравнивать с результатами из группы FPD. Этому сравнению и будет посвящена данная глава. Все данные представлены в виде таблиц и графиков в конце. Мы рассмотрим наиболее иллюстративные показатели. Материал излагается доступно, хотя исследование влияния нарушенной семейной динамики на развитие перверсной личности — это очень сложная тема, в ходе изучения которой следует учитывать множество факторов, особенно если испытуемые регулярно совершают сексуальные преступления. Сравнительный анализ в группе лиц, направленных на принудительное стационарное лечение, например, совершивших убийство на сексуальной почве (в подобных случаях нидерландские суды назначают медицинские меры принудительного характера, которые длятся не менее четырех лет), проливает свет лишь на малую часть этой сложной загадки. В некоторых случаях принудительное стационарное лечение крайне необходимо, в некоторых — нет, при условии амбулаторного принудительного лечения. При принятии решения суд руководствуется представлением о степени излечимости расстройства, а также личностными особенностями и характеристиками семейной динамики. Нами исследовались материалы судебной экспертизы 15 испытуемых, направленных на принудительное стационарное лечение в системе клиник TBS, а также данные о 15 испытуемых, проходивших принудительное амбулаторное лечение. Все экспертизы проводились нидерландской судебно-психиатрической службой. Большая выборка была невозможна в связи с ограничениями, установленными Департаментом юстиции. Но несмотря на ограничения, исследование позволяет выделить значимые связи; различия в основном обусловлены магнитудой преступлений и индивидуальными историями испытуемых. Контрольная группа в данном исследовании была бы неуместна как с точки зрения юридической санкции, так и в связи с самим исследованием, так как крайне трудно выбрать эталон уголовного правонарушения, сравнение с которым было бы целесообразным. Это было бы значительно более приемлемо в случае работы с более обширной выборкой.

Современные достижения биологической психиатрии, результаты исследований стрессовых факторов и психической травмы (Van der Kolk et al., 1996) свидетельствуют, что аффективные расстройства, тревожные расстройства и психозы могут быть связаны с патологическими изменениями в головном мозге. Открытия в этой области изменили подход к пониманию этиологии психических нарушений. Для биологически ориентированных специалистов очевидна ведущая роль нейромедиаторов и генетически запрограммированных молекулярно-биологических процессов. Другие (Giller, 1990; Gorman & Kertzner, 1991) продемонстрировали, что нередко психобиологическая картина может быть результатом посттравматических или дизонтогенетических нарушений. Отсутствие устойчивого понимания причин заболеваний в психиатрии и психологии четко обозначен «нозологической обеспокоенностью» в форме категоризации психиатрических симптомов, примером которой является классификация DSM-IV Американской психиатрической ассоциации. Это руководство безоговорочно используется психологами и психиатрами во всем мире в качестве диагностических критериев. И в этом смысле DSM возведена на пьедестал в связи со своей предполагаемой точностью и объективностью, что недостаточно обосновано, так как ее руководящие принципы не основываются на научных исследованиях. Она скорее является результатом консенсуса. Диагноз в соответствии с DSM не дает убедительных объяснений этиологии, что также не влияет на выбор лечения. Для точной диагностики необходимы специальные знания, клинический опыт, а также герменевтическая методология, основанная на этих знаниях. Интерпретативные, или герменевтические, методики, к сожалению, все чаще игнорируются либо из-за страха показаться ненаучными, либо для сокрытия незнания.

6.1.1. Психоаналитическая постановка проблемы

В повседневной психотерапевтической работе аналитика или специалиста другой психотерапевтической модальности нет места «поиску абсолютной истины», или научной валидности. Валидизация психодинамических концепций происходит в приватной обстановке диадных отношений с пациентом в дополнение к некоторой регулярности коллегиальных интервизий. Но если судья после ознакомления с заключением эксперта захочет понять «истину», зная о pseudologia fantastica подозреваемого, который отрицает свою причастность к преступлению, то компетентный эксперт может предоставить лишь наилучшую из возможных интерпретаций. В подобном случае суд вынесет решение, которое, хотя и основано на материалах уголовного дела, результатах психопатологического исследования и личном клиническом опыте эксперта, по-прежнему остается лишь интерпретацией. Строгие научные закономерности в поведении человека установить довольно сложно, потому что человеческое поведение частично обусловлено и управляется бессознательными и предсознательными психическими процессами. По крайней мере, такой точки зрения придерживаются психоаналитики. Влечения, потребности, стремления, желания задают направление нашему поведению и не всегда осознаются. На сегодняшний день у нас нет возможности создать единую схему всех этих процессов, как, например, мы можем сделать в случае анализа ДНК. Насколько надежны и достоверны данные о человеческом поведении и лежащего в его основе сложного узора сознательных и бессознательных паттернов — это и есть проблема, с которой сталкивается психоаналитическая наука.

6.1.2. Герменевтика и наука

Постмодернистская герменевтика может рассматриваться как система взглядов для решения практических задач социальных наук, которые стремятся найти объяснение человеческого поведения при помощи наблюдения и интерпретации. Уотсоновский бихевиоризм не подходит для изучения комплексной цепи поведения индивида. Нетерпимый к самому принципу интерпретации Дж. Уотсон хотел подчинить психологию строгим научным принципам объективности. Представление о психике и внутрипсихических про-цессах считалось ненаучным и низводилось до аналогии с «черным ящиком». В результате этого движения в экспериментальной психологии множество экспериментов выполнялось на животных. Примером тому служат голуби Скиннера, собаки Павлова и обезьяны Харлоу. Важность этих экспериментов состоит не только в выявлении особенностей стимулов и реакций или операционализаций физически демонстрируемого повеления. Исследователи не могли избежать допущений о том, что «черный ящик» все же существует, либо говорили о «когнитивном» статусе объекта исследования. Интерпретация того, что наблюдают люди, наделяет исследование смыслом и чрезвычайно важна для разъяснения. Г. Кимбл (Kimble, 1992) находит, что концепция психики полезна для психологии в качестве способа интерпретации поведения. Умозаключения о наблюдаемом поведении позволяют сделать выводы о причинах, которые приводят к нему. Попытки разработать психические концепции с