Приняв у нас шляпы и пальто и повесив их рядом с дверью, грациозным жестом тонкой руки мисс Флэнаган предложила нам сесть в те самые шикарные кресла.

– Налить вам по стаканчику бренди? – Она подошла к столику, на котором стояли богато украшенный графин и несколько бокалов.

– Благодарю, но для нас несколько рановато, – отказался Холмс. Я последовал его примеру.

Хозяйка рассмеялась, гортанный смех ее звучал очаровательным колокольчиком.

– Конечно же. Простите. Это я по привычке. – Она бросила взгляд наверх. – Идите назад в постели, девочки. Все в порядке.

Признаться, вот уже некоторое время я испытывал неловкость, ибо с лестничной площадки за нами наблюдала стайка красивых девушек, одетых лишь в тонкие ночные рубашки. Одна, миниатюрная блондинка, как будто проявила ко мне мимолетный интерес. После благожелательного, но твердого приказа хозяйки девушки захихикали и исчезли в коридоре второго этажа, шлепая обнаженными ступнями по голому дереву. Через какое-то время, однако, большинство из них прокрались назад, в особенности упомянутая блондинка, которая теперь уж точно изучала меня из-за перил. Я заерзал в кресле и пожалел, что столь поспешно отказался от предложенного мисс Флэнаган бренди.

– У вас красивый дом, – заметил Холмс.

– Спасибо. Он был бы значительно скромнее, если бы не университет. Многие студенты находят моих девушек приятной заменой лекциям и учебе. Однако вы пришли не затем, чтобы обсуждать мою обстановку. – Она грациозно села в кресло с прямой спинкой, за которым располагалось яркое окно – как я знал, распространенный прием среди женщин, неуверенных насчет своей внешности. В ее же случае в данном маневре не было необходимости.

Холмс вкратце пересказал мисс Флэнаган события, приведшие нас в ее салон, начав с убийства Кэрью и закончив рассказом профессора Армбрустера. При упоминании последнего она улыбнулась.

– Старый Бруст, – задумчиво произнесла она. – Студенты любят его.

– И не без оснований, – согласился Холмс. – Хотя временами здравый смысл изменяет старику, то есть при условии, конечно, что Уотсон, как он это утверждает, и вправду не водружал в семьдесят третьем году на флагшток пальто старого джентльмена. – Здесь сыщик с хитрецой взглянул в мою сторону. – Тем не менее, когда мы спросили профессора, не отклонялся ли его бывший студент от пути истинного, его совершенно не затруднило вспомнить инцидент, стоивший Джекилу года наказания.

– И вы уверены, что этот рассказ и объясняет нынешние трудности Генри?

– Я ни в чем не уверен и ничем не пренебрегаю, пока не собраны все факты. Но то ведь основополагающий принцип ботаники: внезапное изменение в росте дерева может корениться в его раннем развитии.

– Но ведь это был сущий пустяк. Я сама с трудом припоминаю тот случай.

– Событие, которое никто не помнит, очень легко исказить. Все же, мисс Флэнаган, напрягите свою память. Что произошло той ночью?

Она восхитительно повела одним плечиком.

– Да ладно вам, мистер Холмс. Вы представляетесь мне человеком, знающим жизнь. Как вы сами полагаете, что тогда произошло?

– Чт́о полагаю я, это, мадам, к делу совершенно не относится. Я хотел бы услышать подробности именно от вас. – Его серые глаза вспыхнули.

Резкий ответ, быстрый, словно выпад рапирой, застал нашу хозяйку врасплох. Она заерзала под взором Холмса, опустила глаза. Затем с вызовом ответила на его взгляд. Все-таки эта женщина обладала поразительной силой воли.

– В ту ночь ничего не произошло, мистер Холмс, – твердо ответила она.

– То есть как ничего? – Настала очередь сыщика изумиться.

– Да вот так, совсем ничего. – Она отмахнулась едва заметным жестом. – Мальчик был пьян. В ту ночь я работала в пивной, – тогда мы должны были выходить и сами искать клиентов, а не ждать, когда они нас найдут. За нами присматривала миссис Макгрегор, старая карга. В общем, я поймала взгляд Генри, когда он пил со своими друзьями, и он, пошатываясь, двинулся ко мне. Видели бы вы меня тогда, мистер Холмс. Мне едва исполнилось шестнадцать, и я была такой красоткой. А он не был настолько пьян, чтобы не заметить этого. Он сделал мне известного рода предложение, и я приняла его. Клэрис!

Незаметно от хозяйки маленькая блондинка прокралась вниз, встала за моим креслом и потихоньку тронула меня за плечо. При окрике мисс Флэнаган она в страхе и раскаянии отдернула руку и пулей бросилась обратно по лестнице. Через миг я услышал, как на верхнем этаже хлопнула дверь.

– Приношу извинения за невоспитанность Клэрис, доктор, – сказала наша хозяйка, натянуто улыбнувшись. – Она слишком юна, чтобы воображать, будто при своей профессии может влюбиться и при этом не испытать боли. Ей еще предстоит многому научиться.

Однако у меня все же возникло впечатление, что гнев мисс Флэнаган был направлен вовсе не на Клэрис, а на меня – точнее, на тот пол, к которому я принадлежу. Я ответил, что извинений не требуется.

– Продолжайте же, мисс Флэнаган, – нетерпеливо сказал Холмс.

– На чем я остановилась?

– Джекил сделал вам известного рода предложение, и вы его приняли.

– Ах да, конечно. Вы должны понимать, что в пивной он появился отнюдь не в первый раз и всюду только и разговоров было что о богатстве его семьи. Да еще Генри был вдобавок очень красив и отличался безукоризненными манерами, даже в таком неустойчивом состоянии. У нас тут развернулось нечто вроде соревнования, чтобы подцепить его. Словами не передать, как мне польстило, что Генри выбрал именно меня из всех находившихся в пивной девушек. По обыкновению, я получила деньги вперед – в те дни это составляло пять шиллингов, – и он прошел со мной через улицу в этот дом. – Она умолкла.

– А потом? – поторопил ее сыщик.

Она снова пожала плечами:

– Ничего. Когда он оказался в моей комнате, то сразу же уснул.

Воцарилась тишина, пока мы с Холмсом осмысляли это невероятное разоблачение. Ну надо же! А ведь по иронии судьбы ситуация эта обернулась грязным скандалом. Мы так и покатились со смеху.

– Сейчас-то вам смешно, но, уверяю вас, тогда мне было совсем не до смеха, – сказала мисс Флэнаган с некоторым раздражением. – Я была молода, неопытна и до смерти боялась миссис Макгрегор. Не желая подвергнуться ее насмешкам, я скрыла правду и всю ночь просидела в кресле, потому что этот храпящий хлыщ занял всю мою кровать. На следующее утро, пока все еще спали, мне удалось поднять Генри – он все еще с трудом держался на ногах. Затем я помогла ему спуститься и сесть в кэб. Я уж было решила, что на этом все и закончится, но кучер, мерзкий тип, заявил, что и пальцем не пошевелит, чтобы довести юношу до его комнат, если только я сама не буду сопровождать его. Делать нечего, пришлось проводить его. Кэб туда и обратно обошелся мне в четыре шиллинга. – Она покачала головой. – Нет, мистер Холмс и доктор Уотсон, повторяю, мне тогда было не до смеха.