– Она была размещена в даркнете. И ты должен мне помочь ее найти.

– Ну, знаешь ли… Ты можешь и сам поискать в даркнете все, что тебя интересует, Джар. Раз все дело в этой статье.

– В ней может быть какая-нибудь зацепка. Ну, пожалуйста!

– Да, в темной сети публикуются всякие мусорные статейки, – продолжал бубнить Карл. – «Естественно, там полно наемных убийц и торговцев оружием, наркодельцов и растлителей детей, извращенцев и спекулянтов. Они все тусуются в даркнете. Но там есть и много хорошего. Арабская весна началась тоже в даркнете. А пекинские блогеры используют ее, чтобы обойти «Великий китайский файрвол»[21]… «Нью-Йоркер» ведет там свой сайт – StrongBox – для активных правдолюбов. А почитатели Стравинского найдут там пятьдесят тысяч страничек, посвященных «эмансипированному диссонансу» – я писал об этом на прошлой неделе.

– Парень-журналист упомянул что-то о скрытом сайте с суффиксом .onion в адресе.

– Вот с этого и надо было начинать.

Джар наблюдал за тем, как Карл минимизирует окно своей электронной почты и, вздохнув, запустил браузер Тор.

– Добро пожаловать в «луковую страну», – сказал его друг, в предвкушении потирая руки о свои боксерские шорты.

– Луковая страна? – переспросил Джар.

Карл бросил на него испепеляющий взгляд:

– Это раздел даркнета, где название каждого домена заканчивается на onion.

Джар не сомневался, что его друг справится с задачей. Он немного слышал о Торе («луковом маршрутизаторе») и о том, что в нем скрываются IP-адреса пользователей, благодаря чему люди могут общаться в интернете анонимно, но сам никогда не прибегал к нему. Эдвард Сноуден использовал Тор, чтобы выдавать секреты. Вот ведь ирония – если учесть, что первичная разработка Тора в 1990 годы велась на средства ВМС США.

Через две минуты Карл уже рыскал в даркнете, просматривая индексные страницы скрытых сервисов Тора. Насколько Джар мог судить, эта сеть похожа на «поверхностный интернет», с которым он знаком.

– Секретные агенты, естественно, ненавидят Тор за его анонимность, – сказал Карл, скорее, самому себе, чем Джару. – Один из документов АНБ, обнародованных Сноуденом с помощью Тора, конечно, имел весьма красноречивое название: «Отвратительный Тор». Но Тор не слишком эффективен. Конечно, он может защитить сайт от перехвата трафика, но ни хрена не справится с корреляционными атаками, если кто-то вычислит оба конца канала связи.

Уже не в первый раз Джар не понимал ни слова из того, что говорил его друг. Но он был готов слушать его тарабарщину сколько угодно – лишь бы Карл нашел ему статью!

Но к тому времени, как Карл ее нашел – в начале пятого утра – Джар давно похрапывал на софе.

– Есть! – закричал Карл, хлопая его по ноге. – Эй, парень! Готово!

Джар вскочил и с затуманенными глазами пытался сфокусироваться на экране.

– Твоя статейка размещена на скрытом торовском сайте для любителей шпионских историй, – продолжал Карл. – Требовалось членство, там ограниченный доступ. Пришлось немного повозиться, но я откопал ее. Хочешь, чтобы я распечатал тебе эту статью?

– Да. Спасибо. – Джар встал рядом с Карлом, рассматривая на экране Розино фото паспортного размера. Роза – одна из шести человек, фигурирующих в статье под названием «Студенческие суициды». Рядом с ней – девушка-азиатка по имени Седжал Шах – такое же имя носила и Розина соседка по комнате в Херефордшире.

Джар не видел раньше этой фотографии Розы. «Интересно, где она была сделана?» Он еще некоторое время рассматривает снимок, а потом начал читать размещенный под ним текст:

Сама по себе статья выглядела действительно надуманной – «притянутой за уши чушью», как выражался Карл. И все-таки в ней было слишком много схожих моментов с Розиным дневником: упоминание о возможном вербовочном центре на военной базе в Херефордшире, задействование психоаналитиков и сотрудников различных социальных служб в ведущих британских университетах для выявления студентов с суицидальными наклонностями, предрасположенных к вербовке. И перечисление шести студентов, включая Розу и Седжал как, возможно, завербованных.

Тихий приют, Херефордшир, весенний триместр 2012 г.

После того как я согласилась подписать Закон о неразглашении государственных тайн, события понеслись быстро. Карен велела мне упаковать сумку и покинуть комнату с документами.

Через десять минут я уже садилась в черный автомобиль позади сельского дома, во внутреннем дворе, который раньше, видимо, использовался слугами и торговцами. В автомобиле были только водитель и Карен. И я – на заднем сиденье.

Никто не видел, как приехал этот автомобиль. И никто – насколько я могу судить – не заметил, как мы уехали. Остальные студенты пребывали в состоянии глубокого расслабления – возможно, даже погруженные в сон – на очередном сеансе медитации Мэггса в главном кабинете в передней части дома.

– Ты забрала все вещи из своей комнаты? – спросила Карен. Она казалась рассеянной, но то и дело выглядывала из окна, словно желая убедиться, что никто не заметил нашего отъезда.

– Да, всё здесь, в моей сумке, – сказала я.

Все, кроме шоколадки, которую я прикончила прошлой ночью вместе с Седжал. «Интересно, она тоже подписала Закон о неразглашении государственных тайн?» – снова задалась я вопросом. Седжал покинула нашу комнату еще рано утром. Мне не пришло в голову спросить, куда она направляется, а сама она не стала мне ничего объяснять.

– Нам далеко ехать? – полюбопытствовала я.

– Нет, – отрывисто бросила Карен, совсем не похожая на себя: замкнутая, холодная, даже раздраженная.

Вскоре автомобиль остановился у шлагбаума, преграждавшего въезд на территорию с какими-то странными постройками, напоминавшими армейские бараки.

– Где это мы? – опять поинтересовалась я, уже не ожидая ответа.