– Не волнуйся. Тебе не придется вступать в армию.

Шлагбаум поднялся, и усатый мужчина в униформе и с оружием на поясе проводил взглядом нашу машину. И даже не улыбнулся.

Мы явно приехали сюда не на лекции. И все-таки здесь сильно разило казенщиной, замешанной на порядке, дисциплине и подчинении. На всем том, что, я надеялась, осталось для меня уже позади. Приказы, униформа, акронимы – это не по мне. А здесь, куда бы ни падал мой взгляд, повсюду маячили знаки и символы Министерства обороны с непонятными буквами и цифрами.

– Это первый и последний раз, когда ты оказываешься в военной обстановке, – сказала Карен, уловив мое беспокойство.

Пожалуй, мне нужно получше отточить свое актерское мастерство. Через десять минут я сидела в помещении, напомнившем мне аудиторию. Там было еще пять студентов. Я узнала только одну девушку: Седжал. Не уверена, что четверо других тоже были в приюте.

Перед нами стояли Карен и мужчина, которого я точно раньше где-то видела. Только я никак не могла вспомнить – где. Он оглядывал всех нас по очереди, а на мне надолго задержал свой взгляд. Так мне, во всяком случае, показалось. Было в нем что-то смутно знакомое. Может быть, он присутствовал на приеме в саду, когда отец меня брал в Букингемский дворец?

– Я хочу вам представить Тодда, – сказала Карен. – Наверное, последние несколько дней показались вам несколько странными, но думаю, вы успокоитесь и поймете, в каких надежных руках находитесь, когда Тодд разъяснит вам кое-что.

Тодд улыбнулся, но прежде чем заговорить, выдержал паузу. Ему под пятьдесят, летние брюки из хлопчатобумажной ткани, рубашка апаш; и, похоже, его ничего не может смутить или обеспокоить. «Путевый парень», как сказал бы отец.

– Мне очень приятно видеть вас всех, – начал Тодд. – Правда, приятно.

Почему-то я решила сначала, что он британец, но Тодд заговорил с акцентом Восточного побережья, очень похожим на акцент Карен. – Я постараюсь быть кратким – на вас сегодня и так обрушится масса информации. Для начала – добро пожаловать. Отныне вы – участники программы «Евтихий». И для меня честь находиться среди таких одаренных студентов. Поверьте, я говорю это совершенно серьезно.

Слегка шаркнув ногой, Тодд провел руками по волосам. «Что еще за “Евтихий”?» Я перехватила взгляд Седжал. Она улыбалась.

– Перед всеми вами открывается уникальная возможность, второй шанс, то, чего в этой жизни удостаиваются лишь немногие люди. Вскоре вам предстоит сделать выбор: добровольно воспользоваться этим шансом или вернуться к своей старой жизни. Это серьезное решение – наверное, главное из всех, которые вы когда-либо принимали. Но не зацикливайтесь на этом. Вы все попали сюда благодаря рекомендациям ваших коллег, Карен. Но мы тоже будем наблюдать за вами на протяжении нескольких месяцев, анализировать ваши умственные способности, психологическую устойчивость и слабости, ваше душевное состояние, поведение, характер. Поверьте мне, никто не попадает сюда случайно.

На этот раз мы не переглядывались. Думаю, мы все были поражены при мысли о том, что за нами будут наблюдать.

Похоже, доктор Лэнс причастен ко всему этому больше, чем я полагала. Впрочем, я не тревожусь. Тодд вселяет уверенность. И не скрою: я чувствую себя польщенной тем, что меня выбрали.

– В последующие дни мы проведем еще несколько тестов. Мы уверены, что сделали правильный выбор, но вероятность того, что кому-то из вас придется нас покинуть все-таки остается. И будет трагедией, если кто-то из вас воспримет это на свой счет. Вы зарекомендовали себя с самой лучшей стороны, иначе бы сюда не попали. Поверьте мне.

– Можно вопрос? – подняла руку Седжал.

– Пожалуйста. В последующие дни у вас возникнет еще много вопросов.

– На кого мы будем работать: на американское или на британское правительство?

– А у вас свои особые предпочтения? – Манера Тодда говорить была легкой и веселой. Но я заметила, что вопрос Седжал вызвал у него раздражение. – Насколько мне известно, мы – союзники.

– Да нет, это я так, из чистого любопытства, – отвертелась Седжал. И я восхитилась ее дерзостью.

– Во избежание недоразумений, я вам отвечу: вы будете работать на оба правительства. Надеюсь, такой ответ вас устроит.

Седжал посмотрела на меня. Мы обе слишком хорошо сознавали, что не устроит, и впереди нас ждет гораздо больше вопросов, чем ответов.

– Ты выглядишь уставшим, – сказала Эми, отпивая кофе.

Повидавшись с Карлом, Джар сначала вернулся проверить свою квартиру и гараж, опасаясь новой кражи со взломом (опасения оказались ложными), а потом направился на свидание с Эми в кафе в Гринвичском парке (не оспаривая ее выбор). Прошла ровно неделя с их встречи в Кромере. И снова у Джара появилось подозрение о слежке: один мужчина в дальнем конце вагона в Доклендском легком метро слишком часто посматривал в его сторону. Поэтому Джар вышел на станции Мадшут, прошел по тоннелю под Темзой до «Катти Сарка» и направился к парку пешком.

– Я так и не поблагодарил тебя за Розин дневник, – проговорил Джар, усаживаясь за столик. И осмотрел кафе, пока Эми наливала ему кофе из кофейника. Рука у нее дрожала.

На какой-то миг Джару померещилось, будто мужчина, заказавший чай за стойкой бара, – тот же самый человек, что сел в его вагон поезда на станции Канэри-Уорф.

– Ты все еще продолжаешь посещать своего американского психотерапевта? – спросила Эми, пропустив мимо ушей его упоминание о дневнике.

– Я получил пару сеансов на ее кушетке, – ответил Джар, еще раз бросая взгляд на мужчину за стойкой, а потом перевел его снова на Эми.

Джар не знал – рассказывать ли ей о Кирстен и его теории о том, что она и есть та самая женщина, что консультировала Розу в Кембридже.

– Как поживаешь? – поинтересовался он у Эми.

– Сохраняю надежду на то, что терапия действует. Я потихоньку снижаю дозу своих лекарств.

– Это здорово. Ну, а что там с Мартином?

– Полицейские отпустили его, как только получили то, что хотели, – сказала Эми. – Их обвинение было смешным, и они знают это.

– И как он? Держится?

Эми опустила глаза. Джар заметил саднящую кутикулу на ее указательном пальце. Он вспомнил, что Роза лишь однажды обмолвилась о браке своей тети, намекнув на нездоровый дисбаланс в ее отношениях с мужем.

– Он все еще злится на меня за то, что я позволила постороннему человеку залезть в свой компьютер. И за то, что его арестовали, – призналась Эми. – И продолжает твердить, что я должна была попросить его починить комп. Но ведь он всегда так сильно занят…

– В своем сарае?

Эми кивнула и отвернулась. Побывав не раз в Кромере Джар хорошо помнил их домашнее хозяйство: большой викторианский дом на окраине города, «сарай» Мартина в глубине сада, кабинет, на обустройство которого он явно не поскупился и в котором он, похоже, дневал и ночевал, работая над своим большим романом, когда не катался на велосипеде.