Она медлила с ответом, заставив его заволноваться, и вдруг спросила:

— Скажи, а что значила та фраза, которую ты произнес, когда рассказывал мне о состоянии здоровья Людвига? Что нет худа без добра. Она имела ко мне какое-нибудь отношение?

— Самое прямое, — неохотно признался Даниел. — Мне не понравились те теплые, доверительные отношения, которые сложились у вас с Людвигом. А когда он попал в больницу с переломом и второй ноги, его невеста и моя сестра Бет тут же примчалась к нему и уже ни на шаг не отойдет от него до дня свадьбы… Словом, мной владела самая банальная ревность, хотя, если бы кто спросил меня, сомневаюсь ли я искренности чувств Людвига к моей сестре, я ответил бы отрицательно… Ну как, мои объяснения приняты?

Она кивнула и, когда он снова спросил, выйдет ли она за него, ответила:

— Да, да, да! — И на этот раз сама повела его в страну любви, наслаждаясь тем, что он разделяет ее чувство.

— Ну а сейчас, Уинетт, полагаю, нам следует выпить за человека, благодаря которому все это стало возможно.

Меньше часа назад они прибыли на глухое лесное озеро, расположенное в живописном уголке Северо-Западной Канады. Небольшой двухмоторный гидроплан поднял тучу брызг, волны побежали к заросшим елями берегам.

Гвендолин радовалась всему — пению птиц, цветам, ароматам трав. В принадлежащей Даниелу лесной хижине, где им предстояло провести медовый месяц, пылал камин. Солнце — громадный оранжевый шар — медленно опускалось за лес. Принимая от Даниела бокал шампанского, Гвендолин лукаво подмигнула:

— За Юджина!

— За Юджина, — с усмешкой повторил Даниел и выпил до дна. Поставив пустой бокал на столик, он протянул к ней руки. — Здесь очень славно и не так холодно, как в марте, правда?

— Правда не холодно и правда славно, — подтвердила Гвендолин, глядя ему в глаза. — К тому же я для тебя больше не незнакомка с лицом, наполовину замотанным шарфом. И это переполняет меня счастьем. Знаешь, раз уже стемнело, то не лечь ли нам спать пораньше?

— Ты просто читаешь мои мысли, — подхватил Даниел, покусывая мочку ее уха.

— А как же ужин? — в притворном ужасе воскликнула Гвендолин, когда он подхватил ее на руки.

— По нашей давней традиции ночью мы займемся более важными делами, — сделав серьезную мину, заявил Даниел.

— О да, гораздо более важными, — согласилась, тихонько засмеявшись, Гвендолин.