Когда я встал на ноги, и вскинул ружьё, противник уже лежал на земле, ноги его беспомощно застыли, но одна рука по-прежнему крепко сжимала нож, да и вообще, умирать он очевидно не собирался. Потратив несколько секунд на рассматривание боевого робота, заключённого в живую или псевдоживую оболочку, каковая сейчас расползалась клочьями, я поочерёдно спустил курки. Стрелял почти в упор, картечь не успела толком разойтись, поэтому в глубине механического тела сейчас разгорались две сверхновые звезды.

Киборга, наконец, пробрало, если раньше он надеялся на то, что сможет уползти подальше и спокойно починиться, то теперь окончательно понял, что ему пришёл конец. Раскрыв рот он начал изрыгать какие-то невнятные проклятия, но продолжалось это недолго. Огонь в его теле продолжал пылать, уничтожая системы поддержания жизни, крики оборвались, изо рта его пошёл дым, а скоро и последние дёрганые движения лицевой мускулатуры сошли на нет. Где-то на шее я рассмотрел тонкий шланг, из которого медленно вытекала бурая жидкость. Надо полагать, это и есть кровь, поддерживавшая органическую часть тела.

— Что это было? — спросил Шурик, загоняя в пистолет новую обойму. При этом он не отрывал глаза от дымящихся останков.

— Не знаю, как вы, а я вижу боевого киборга, частично органического, частично механического, голова, кожа, возможно, мозг, у него человеческие, а всё, что внутри железное. Эдакий железный соловей-разбойник.

— Надо полагать, — сделала вывод Нэнси, — что никакого монстра здесь нет, это просто байка для привлечения внимания.

Я хотел согласиться, но тут недалеко от нас зашуршали кусты, точнее, не кусты даже, а просто засохшие прутья, торчавшие из земли. Мы, не сговариваясь, направили стволы в ту сторону. Расстояние не превышало тридцати метров, мы смотрели во все глаза, но ничего не увидели. От напряжения глаз зрение начало рябить. Я поочерёдно протёр оба глаза, и только тут сообразил, что со зрением у меня всё в порядке, это земля идёт мелкими волнами, причём волны эти приближаются к нам.

— Стреляйте! — крикнул я и сам выпалил из ружья.

На этот раз зажигательная картечь, так хорошо зарекомендовавшая себя в предыдущих стычках, дала сбой, картечины исправно горели, но верхний слой этого сухопутного ската был, видимо, обычной землёй и плохо реагировал на высокие температуры. Зато мои товарищи теперь могли отлично видеть все его перемещения, тварь светилась, как новогодняя ёлка. К нам он приближался со скоростью быстро идущего человека, пришлось отходить назад, причём, с таким расчётом, чтобы увести его от машины, потерять транспорт не хотелось.

А земляной скат, казалось, в живучести не уступал даже тощему киборгу. Пистолетные пули вышибали из его тела целые тучи песка и пыли, но сам он только вздрагивал, а по телу пробегала странная частая рябь. Не переставая стрелять, мы уже отошли от машины метров на десять, теперь можно пускать в ход тяжёлую артиллерию. Сунув за пояс пистолет с опустевшей обоймой, я переломил стволы и вставил в них два патрона синего цвета.

— Поберегись! — крикнул я, пользуясь затишьем в стрельбе. Нэнси и Шурик среагировали правильно, просто разбежавшись в стороны. Стрелять я собирался с предельно малой дистанции.

Оба ствола поочерёдно изрыгнули огонь, взрыватели гранат имели, если я правильно понял, небольшую задержку, где-то в полсекунды, что было незаменимо при стрельбе по крупным монстрам. Сначала граната, словно болванка, пробивала шкуру, а затем взрывалась внутри у нестандартных форм жизни. Так получилось и с этим скатом, два почти незаметных попадания, а потом оглушительный грохот и фонтан из малоприятных субстанций, который миновал моих компаньонов, успевших отбежать подальше, но самого меня заляпал смачно.

Внезапно наступившая тишина давила на уши. Через несколько секунд, когда дым начал рассеиваться, а камни и куски монстра упали на землю, в тишине раздались негромкие аплодисменты, оглянувшись, я увидел, что мои спутники активно выражают свой восторг по поводу удачного разрешения ситуации.

Разглядывать останки ската мы не стали, а вот убитый «терминатор» Шурика чем-то заинтересовал. Он порылся у него в карманах брюк, нашёл маленький пистолет без патронов (потому и напал с ножом, хватило наглости, видимо, всерьёз на победу рассчитывал), коробочку с каким-то порошком, назначение которого определить не удалось, да сложенный в несколько раз лист глянцевой бумаги. Развернув этот лист, Шурик углубился в чтение, через некоторое время он, внимательно посмотрев на лицо убитого, улыбнулся и позвал нас.

— Я такие листовки в вестернах видел, — прокомментировал он, разворачивая лист текстом, — там ещё крупными буквами написано Wanted, а потом награда, за живого — триста, за мёртвого — двести.

Всмотревшись в качественно отпечатанную фотографию, я без труда опознал в ней нашего механического знакомца. Он, как оказалось, был весьма тщеславен и носил с собой объявление. Правда, листовка, в отличие от киношных, не делала разницы между поимкой и убийством, цена обозначалась за голову. Коротко были упомянуты «подвиги» покойного: разбой, убийства и, что странно, каннибализм.

— Восемьсот баксов, — напомнил Шурик, словно мы сами читать не умели.

— Может, целиком загрузим? — спросила Нэнси, которая отказываться от награды не хотела.

— Да, ну его, — решительно сказал я, доставая нож, — он, хоть и робот, уже вонять начал, голову есть куда упаковать?

— Есть мешки с вакуумным эффектом, — сказала Нэнси, — положим туда.

Она достала из багажника мешок из толстого прозрачного полимера и широко открыла горловину, при этом постаравшись отвернуться. Какие мы брезгливые.

Нож легко разрезал плоть, а с набором проводов и трубок пришлось повозиться. Труднее всего оказалось разрезать позвоночник, но, навалившись на нож всем весом, я смог отделить голову окончательно. Ощущения были странными, обычно герой фильма или книги, не привыкший к такому, начинает блевать фонтаном. Я сдержался. Чувство отвращения было, но я убедил себя, что это не человек, у него провода вместо нервных волокон, да и кровь неестественного бурого цвета. Когда голова упала в мешок, Нэнси закрыла горловину, потом нажала какую-то кнопку сбоку, и из мешка с тихим шипением стал выходить воздух. Через несколько секунд голова была облеплена полимером мешка, превратившись в ещё более отвратительное зрелище и вызывая нездоровые ассоциации с мясным деликатесом.

— Валим отсюда, — тихо сказал я, только умыться дайте.

Нэнси взяла канистру с дефицитной водой и полила мне на руки, мне этого показалось мало, поэтому я взял мыло и старательно вымыл руки и лицо. Этого хватило, чтобы унять отвращение.

Машина, за рулём которой теперь сидела Нэнси, снова петляла между крупных валунов, всё дальше уезжая на юг. Останавливаться мы не стали, намереваясь отдохнуть в городе. Уже в темноте мы выехали на хорошую асфальтированную дорогу, а проехав ещё немного, наткнулись на указатель «г. Синдор — 10 км». Воображение уже рисовало гостиничный номер с мягкой постелью, чистыми простынями и полноценным санузлом. А ещё там есть прочные стены, за которыми нас не достанут никакие чудовища.