— Этот. Видишь. Он был тогда в первом классе.

Джоан раскрыла томик в синем переплете, присела на корточки, и ее колени, обтянутые фланелевой юбкой, послужили им столом. Она перелистывала страницы, Дэвис заглядывал ей через плечо. На каждой странице в специальные уголки были вставлены фотографии класса. Во времена его детства школьников ставили рядами на трибунах школьного спортзала, а самые низкорослые стояли на полу. На этих фото все выглядело иначе: двадцать портретиков учеников в овальных рамках и в центре такой же портрет учительницы. Каждую фотографию сопровождал список имен и фамилий в том порядке, в каком дети были расположены на снимке; списки были приклеены скотчем (довольно неаккуратно, так что торчали желтые края). Джоан и Дэвис стали внимательно просматривать списки. Она первая нашла то, что их интересовало.

Престон, П.; Спирс, Дж.; Томс, Л.; Хейли, Л…

— Вот. — Она ткнула в фотографию.

Дэвис присмотрелся к снимку. Проверил имя и фамилию по списку. Взглянул на Джоан. Та пожала плечами. Маленький Джимми был абсолютно непохож на семилетнего Джастина.

— Простите, что пришлось вас оставить. — Директор Мэнкофф стояла у них за спиной. — Я вижу, вы заинтересовались историей школы. А это Джимми Спирс. Вот здесь. Второй слева. Известный футболист.

— Очень интересно, — произнес Дэвис.

— Вы, должно быть, очень им гордитесь, — сказала Джоан.

— Разумеется, гордимся.

Через полчаса Дэвис и Джоан уже сидели в местной забегаловке с удивительно оригинальным названием «Брикстонская закусочная». Они заняли столик у окна, устроившись друг напротив друга на мягких диванчиках, обтянутых искусственной кожей красного и синего цвета. Здесь у них была назначена встреча с Вайсом. Договорились на час дня, и он вот-вот должен был подойти.

На входной двери кафе был прикреплен колокольчик. Несмотря на то что время было обеденное, Джоан и Дэвис были единственными посетителями и единственными, кто обернулся, заслышав тоненькое треньканье. Вошел мужчина очень маленького роста. Туловище у него было нормального размера, а ножки совсем короткие, так что походка получалась утиная, вразвалочку. Тело Вайса покрывала буйная растительность: кустики волос выглядывали из-за воротника и из манжет рубашки, — а сквозь крупную сетку бейсболки виднелся розовый, веснушчатый и совершенно лысый череп.

— Здравствуйте. Вы судья Форак? — спросил Рик и протянул руку.

Джоан бросила на Дэвиса любопытный взгляд, но промолчала.

— Добрый день, — сказал Дэвис.

Рик присел рядом с ним и поинтересовался:

— Ну как, вы все выяснили? Стоит уведомить мой банк, чтобы они ожидали скорого поступления на счет? — Он произнес это с саркастической усмешкой, давая понять, что ни у него, ни у Дэвиса, конечно же, нет ни знакомых банкиров, ни тем более счетов в каких-либо банках.

— Это не он, — проговорила Джоан.

Лицо их собеседника мгновенно вытянулось, лоб покраснел, он весь напрягся.

— Как это? Сначала посылаете рисунок — считай портрет Джимми Спирса. А теперь? Я же вам его нашел!

— Она все правильно говорит, — вступил Дэвис. — Это действительно не он.

Вайс звонко хлопнул по столу обеими руками. Пальцы он вжал в пластиковую поверхность с таким остервенением, что ногти побелели.

— Обобрать меня вздумали?

— Ну что вы, вовсе нет, — сказала Джоан.

— Так я и знал! Вы и не собирались мне платить!

— Если бы мы и вправду хотели вас обобрать, мы бы и встречаться с вами не стали. — Дэвису было ужасно противно оправдываться. И все же он продолжил: — Мы пришли сюда просто из вежливости, — произнес он на тон ниже, надеясь, что это образумит Рика, но понимая, что вряд ли.

— Но ведь это он! Это точно Спирс. Вы должны мне поверить! — Рикки с трудом сдерживался, чтобы не заорать, так что голос его звучал злобно и хрипло. Он достал газетную вырезку с фотографией футболиста, приклеенную на один листок с портретом, который Дэвис разместил в интернете, и начал поносить местного героя:

— Джимми, он знаете какой, он на все способен. Я-то его знаю. С детства знаю, понимаете? Он всегда считал, что он особенный. Что ему все можно. Слышали бы вы, какие про него девчонки истории рассказывают! Что он их делать заставлял. Как он измывался над ними, пользуясь тем, что звезда футбола — тогда еще, в школе. Для наших мест играть в школьной команде по футболу — это круто. Стал парень знаменитым — вот и сдвинулся. Психом вроде как стал. Я же говорю: вы бы слышали, что он творил! Могу устроить встречу с девчонками, которые его знали, чтоб вы поверили…

Дэвиса никакие истории не интересовали.

— Поймите, Джимми не тот, кого мы искали. — С этими словами он достал из нагрудного кармана заранее приготовленные пятьдесят долларов и пододвинул купюру Рику. — Это вам. Извините за беспокойство.

Вайс яростно смял бумажку, словно собирался швырнуть ее Дэвису в лицо. Но все-таки взял.

— В гробу я тебя видал, понял, Форак! — прошипел он, вскочил и поковылял к двери своей смешной раскачивающейся походкой. Обернулся, ткнул пальцем в Джоан и рявкнул: — И тебя, сука!

Входная дверь хлопнула и жалобно звякнула; стоявшая за прилавком девушка вздрогнула, поглядела в их сторону и пролепетала какие-то извинения. Наверное, от лица городской общественности, подумал Дэвис.

Тем же вечером, в Линкольне, они сидели в баре гостиницы «Марриотт» неподалеку от аэропорта. Над головой бубнил телевизор: шел репортаж с бейсбольного матча.

— Мне так жаль, — сказала Джоан.

— Жаль? — Дэвис искренне удивился. — О чем это ты?

— Мне хотелось, чтобы это оказался именно он. Я думала, это вполне мог быть он.

Дэвис отпил виски и проглотил так быстро, что даже не успел почувствовать вкуса. Он отхлебнул еще немного и на сей раз подержал на языке.

— А я нет. То есть мне тоже хотелось, чтобы это оказался он, но мне с самого начала казалось, что шансы невелики.

— Правда?

Дэвис пожал плечами.

— Днем — звезда футбола, ночью — насильник и убийца. Тот, кто убил Анну Кэт, был чокнутым ублюдком. Он не мог быть всеобщим любимцем, спортивной звездой.

— Вообще-то в университетских спортивных командах всегда полно психопатов, по опыту знаю, — заметила Джоан. — И потом, если ты считал, что версия тупиковая, зачем же мы сюда приехали?

Дэвис поднял глаза. Эти слова она наверняка произнесла с улыбкой. Да, так и есть.

Надежда на удачу, конечно, была, но теперь он понимал, что проделал весь этот путь не только из-за Джимми Спирса. Теперь было ясно: сюда стоило ехать ради этого самого момента — они наедине, у них общее тайное дело, немного незаконное, они сидят в баре, где их никто не знает, за сотни километров от дома и всего в паре шагов от двух пустых номеров: для некурящих, с огромной кроватью — один на его имя, один на ее.