Она продолжала просматривать снимки, и вскоре страх сменился недоумением.

На всех фотографиях был один и тот же светленький парнишка. У каждого файла было обозначение. В названии, как и в случае с портретом неизвестного мужчины, в строгой последовательности (как это было похоже на Дэвиса!) повторялись: сначала имя — Джастин, затем число от трех до восьми (наверное, возраст, решила Джеки) и буква. В фотографиях не было и намека на непристойность или вульгарность — напротив, они были просто очаровательны.

Нарядный Джастин всегда представал в соответствующих сезону декорациях. Осенью он опирался на тыкву или футбольный мяч. Весной красовался в соломенной шляпе рядом с тачкой. Вот Рождество. А вот День независимости — всё в красно-бело-голубых тонах.

Если бы она была чуть повнимательнее, если бы уловила сходство лиц ребенка и мужчины, то не стала бы делать таких поспешных выводов. Джеки собрала, как могла, кусочки головоломки и разрыдалась прямо там, перед компьютером в кабинете мужа.

Через час раздался телефонный звонок — на определителе высветился мобильный Фила Канеллы. Джеки почувствовала, как щекочущая горячая волна поднимается к голове — похожее ощущение бывало у нее при виде доктора, который вот-вот сообщит результаты анализов. Нанимать кого-то, платить деньги за информацию — все это было ей непривычно, неловко, но при этом она ощутила удовольствие: приятно, когда у тебя есть тайна. И хотя в результате ее теперь мучила тревога, это все же было лучше скуки и депрессии однообразных будней.

Она нажала на кнопку аккуратно покрытым неброским лаком ногтем.

— Я слушаю.

— Алло, миссис Мур?

Джеки слышала на заднем плане какие-то звуки. Музыку, голоса, позвякивание бокалов. Слышала, как скрипит, открываясь и закрываясь, дверь. Ясно, он в баре. Канелла, человек, которому была совершенно не свойственна застенчивость (Джеки никогда раньше таких не встречала), похоже, считал, что до него никому нет никакого дела. Он не боялся, что его подслушивают. Или выслеживают. Ей это казалось странным: ведь Фил зарабатывал на жизнь тем, что лез в жизнь других. Она была уверена, что люди такой профессии непременно становятся параноиками.

— Да. Что вы выяснили? — спросила она, садясь на самый краешек дивана в гостиной.

— Ваш муж и доктор Бертон прилетели в Линкольн, взяли напрокат машину и отправились в один крошечный городок, Брикстон, даже не городок, а так, непонятно что. Там они наведались в начальную школу.

— Начальную школу? — Джеки почему-то это страшно расстроило.

Ей было слышно, как Канелла перевернул страничку блокнота.

— Затем я последовал за ними в закусочную. Там они встречались с мужиком из местных. Неким Ричардом Вайсом. — Снова шорох страниц. — Точнее Рикки. Вам это имя о чем-нибудь говорит?

— Нет, — отозвалась Джеки. Она услышала, что к Канелле подошел бармен.

Канелла прикрыл трубку рукой, голос стал звучать глуше, но все равно было слышно, что он заказал кружку пива.

— Я так и думал. Он ухаживает за травой на поле для гольфа. Неважно. Короче, они поговорили, но недолго: кофе заказать успели, а выпить — нет. Сели в машину и уехали обратно в Линкольн. Там они остановились в «Марриотте». Поужинали. Посидели в баре. — Он многозначительно помолчал. — Потом пошли спать.

Джеки набрала в грудь побольше воздуха и с шумом выдохнула.

— Мистер Канелла, хватит уже ходить вокруг да около.

— Тут, миссис Мур, ходи — не ходи, ничего кроме фактов не выходишь. Факты такие: они сняли два номера, правда, соседних. Горничная сказала, что обе кровати были расстелены и никаких, э-э, следов — именно следов — полового акта она не обнаружила.

— Он вполне мог воспользоваться презервативом, — произнесла она, чеканя каждое слово.

— Вполне. Однако в мусоре презервативов не было, ни в том, ни в другом номере.

— Он мог забрать его с собой, выбросить где-то в другом месте.

— Мог, — согласился Канелла. Повисла пауза, и Джеки слышала, как полный стакан пива тяжело опустился на стойку бара. — Хотя такая невероятная осторожность свойственна разве что Джеймсу Бонду.

— Но ведь и такое бывает, не правда ли?

— Видите ли, мэ-эм, в моей практике все бывает.

— Так значит, вы не уверены, что они любовники.

— Миссис Мур, если вы думаете, что я пытаюсь вас обнадежить, то это не так. Я наблюдал за ними издалека, и выглядят они точно так же, как и прочие мои подопечные. Вот только мне стало известно, что Джоан Бертон не рассказала об этой поездке ни коллегам, ни друзьям, ни родителям. Не трудно догадаться, в каких случаях люди скрывают такие вещи от друзей, семьи и в особенности от жен.

— Так она никому об этом не сказала? Откуда у вас такая информация?

— Билеты в Линкольн были куплены за наличные. Как вы знаете, доктор Мур купил еще и другой билет, за который расплачивался кредиткой — им он так и не воспользовался. Это билет до Бостона, где на этой неделе проходит конференция педиатров. А вот это уже называется заметать следы. Это уже сознательная попытка ввести в заблуждение.

Он громко отхлебнул из своего стакана. Джеки отчетливо услышала, как он сглотнул.

— Что-то эти двое задумали: ваш муж и доктор Бертон. В девяноста девяти случаях из ста «что-то» — это секс. Не знаю, как вы, а другие клиенты нанимают меня на этапе, когда уже знают, что супруга или супруг им изменяют. Им просто нужны доказательства, чтобы использовать их в бракоразводном процессе. Они хотят получить оружие для битвы в суде. Они жаждут мести. Так вот, если вам нужно именно это, моих наблюдений будет маловато. Даже средненький адвокат по разводам найдет уйму доводов в защиту вашего мужа… Если вас это порадует, могу сказать: город Брикстон, штат Небраска не самое подходящее место для тайных романтических свиданий. Может, доктор Мур спит с Джоан Бертон, может, нет, но это не главное. Главное, что в Брикстон их привела вовсе не интрижка, а что-то совсем другое. Что именно, я пока не знаю.

Джеки встала и принялась ходить взад-вперед по персидскому ковру.

— Может, он собирается уйти от меня. Может, они с Джоан планируют переехать в этот самый Брикстон: боятся, что все их осудят, когда узнают, как они со мной обошлись.

— Этого я не могу сказать, миссис Мур.

— Тут еще кое-что обнаружилось, — сказала она. — Что-то совсем другое. Даже не знаю, связано ли это с моими подозрениями.

И она рассказала ему о странном портрете, который нашла у Дэвиса в компьютере и о фотографиях ребенка. Что бы это могло значить? Может, у Дэвиса ребенок, внебрачный сын от другой женщины? Может, после того как Господь забрал их дочь, он тайно завел себе новую семью, там, в Небраске?

— Если хотите, чтобы я продолжал расследование, миссис Мур, пришлите мне все это по электронной почте. Я попробую все проверить.