Отец, Нед, встал и сжал Фроста в объятиях. В отличие от холодной Дженис, он был радушен. Родители были хрестоматийным примером противоположностей, которые притягиваются друг к другу.

– Фрост, мы так скучали по тебе!

– Я тоже, папа.

– Как Шак? Ты принес его с собой? Нравится мне этот кот!

– Извини, нет. Он спал в корзине для белья и был доволен жизнью. Я не решился беспокоить его.

– В общем, я хочу увидеть его до отъезда, – сказал отец.

– Нед, это же всего лишь кот, – устало произнесла мать.

– Не обращай на нее внимания, – подмигивая, сказал сыну Нед.

Из кухни появился мистер Холтцман с двумя бутылками «Торпедо» для Фроста и для Неда – яблочко от яблони, – а потом пошел наверх, к жене, и оставил их троих одних.

Как обычно, мать не знала, что сказать, а отец – когда остановиться. Дженис прятала свою боль; Нед легкой болтовней показывал, будто его боль прошла. В эмоциональном плане Фрост больше походил на мать, но с годами он все сильнее сближался с отцом, несмотря на то что их разговоры ограничивались историей и спортом. Еще их объединяла любовь к Сан-Франциско. Большую часть жизни отец проработал организатором конференций в Конгресс-центре Москоне и, уйдя на пенсию, говорил о городе так, словно и не уезжал из него. Если бы все решал Нед, они бы до сих пор жили по соседству, но Джейн не могла оставаться в доме, где блуждал призрак Кейти.

Отцу, более коренастой версии Фроста, было под семьдесят, но его каштановые с сединой волосы не поредели, шевелюра оставалась такой же густой. Он носил аккуратно подстриженную бородку. Дети унаследовали от него голубые глаза.

– Как там Дуэйн, а? – спросил Нед, отпивая пиво. – Ты познакомился с Табби? Хороша, правда?

– Правда.

– Нравится мне она. Нам обоим нравится. Красивая, умная, она слишком хороша для него.

– Я тоже так подумал.

– Когда мы познакомились с ней, мы сразу решили, что она просто создана для Дуэйна, – продолжал отец. – Дженис с первой же минуты взяла быка за рога. Каждый раз, когда мы с ней виделись, она буквально толкала ее к телефону, настаивая, чтобы она позвонила Дуэйну.

– Потому что она тоже шеф-повар, – подчеркнула мать с другого конца комнаты. В ее голосе слышались виноватые нотки, она словно считала нужным объяснить, почему они стали устраивать личную жизнь Дуэйна, а не Фроста.

– Это я понял.

– Конечно, у них на это дело ушла целая вечность, – сказал Нед. – К тому же мы знаем, какая репутация тянется за Дуэйном. Твоя мать с самого начала сказала ему, что он будет встречаться с Табби только в том случае, если перестанет искать что-то еще. Думаю, он наконец-то угомонился.

– Надеюсь, что так, – сказал Фрост.

Он ожидал, что мать будет пилить его за холостяцкий образ жизни, однако ее молчание получилось красноречивее. Ей не понадобилось произнести ни слова, чтобы дать ему понять: он снова разочаровал ее.

Отец же, который не был склонен к многозначительному молчанию, сразу почувствовал напряжение между сыном и матерью.

– Эй, так и хочется размять ноги, – сказал он. – Я просто одеревенел за перелет. Фрост, как ты смотришь на то, чтобы прогуляться со мной по окрестностям?

Истон покосился на мать. Он ощутил скрытый мотив.

– Конечно, папа.

– Вот и отлично.

Отец на ходу подхватил свою куртку, надел ее, когда они вышли, и застегнул молнию. Фросту вечер казался не холодным, что же до Неда, то жизнь в жаркой Аризоне разжижила его кровь. Отец шел быстро, перебирая короткими ногами, однако длинноногому сыну не составляло труда идти с ним вровень. Он обратил внимание на то, что отец бросил тоскливый взгляд на их старый дом.

– Скучаешь по нему? – спросил он.

– Каждый день, черт побери, – ответил Нед. – Я скучаю по дому, по городу, по тебе и твоему брату. Но такова жизнь. Дженис нравится Таксон. Она говорит, что она там свободна.

– Как у вас отношения?

– Лучше. Не могу сказать, что все идеально, но лучше.

Когда родители сделали первые шаги к воссоединению после разрыва, Дженис дала ясно понять, что, если они собираются возобновить отношения, ей нужно начать все сначала в каком-нибудь другом месте. Это означало, что придется уехать из Сан-Франциско. Поэтому Нед вышел на пенсию. Они продали дом и уехали.

– Ты мог бы приезжать сюда почаще, – сказал Фрост. – Даже если мама не захочет ехать. Жил бы у меня с Шаком. В доме полно свободных комнат.

– Буду иметь это в виду, – сказал Нед, но сын знал, что этого никогда не случится. Родители всегда в очень корректной форме заявляли ему о своем нежелании что-либо делать, говоря, что будут иметь это в виду. Или что решат все на семейном совете. Или что занесут в список обязательных дел. И везде идеи умирали.

– Где на этот раз состоится собрание?

– У родителей Наташи Любин. У них дом недалеко от Стерн-Гроув. Я знаю, что для твоей матери очень важно, если ты присоединишься к нам.

– Она мне говорила.

– Послушай, ты же знаешь Дуэйна. У него никогда нет времени. Табби тоже не сможет, у нее смена в ресторане. И получается, что мы там будем одни, а это плохо для Дженис. Собрание будет большим. Приедут члены всех семей.

– Я уже сказал, что приду, если получится.

– Хорошо. Я благодарен тебе.

Все тем же быстрым шагом они дошли до конца улицы, до ворот зоопарка. Вокруг была тишина. Справа, в квартале от них, невидимый в темноте, был Тихий океан, но его солоноватый привкус чувствовался в сильном ветре. Влага из тумана оседала на их лицах. Отец полной грудью вдыхал морской воздух; казалось, ему нужно снова напитаться городом. Здесь Нед чувствовал себя дома.

– Помню, один раз вы с Кейти ночью пробрались в зоопарк. Сколько тебе было? Одиннадцать? До сих пор не знаю, как вам удалось притащить сюда лестницу из гаража. А потом вас схватила охрана, и нам позвонили копы. Господи, вы были еще той парочкой, сплошные проблемы.

– Самое ужасное, что идея принадлежала Кейти, – сказал Фрост. – А ей было всего семь.

– Меня это ни капли не удивляет. Эта девочка ничего не боялась. Она могла проговорить с незнакомым человеком всего две минуты и узнать историю всей его жизни.

– Да, точно.

Отец сунул руки в карманы брюк. Океанский бриз ворошил его волосы, на лицо падали тени.

– Послушай, Фрост, я хотел кое о чем поговорить с тобой. Поэтому-то и предложил прогуляться. Не хотел, чтобы мама все это слышала. У нее и так много всего на уме, не хочу добавлять туда еще что-то.

– О чем?

– О Кейти. Не знаю, важно это или нет, но при всем случившемся…

– Говори.