Идти с Володей и Димой снова в милицию не хотелось, возвращаться в пустую квартиру тоже не тянуло… Я медленно, помахивая сумочкой, шла вдоль набережной, когда около меня притормозила довольно потасканная «шестерка». Я недоуменно оглянулась и рассмотрела через лобовое стекло расстроенное лицо Афанасия Петровича.

– Здравствуй, Крылова! – Торопливо выскочив из машины, он подкатился на своих коротеньких ножках ко мне. – Ужас какой! Ты, вероятно, уже в курсе, что с Петровой-то сделали? Меня вот только что в милицию вызывали… – Он по привычке вытер выступившую на лбу испарину. – Послезавтра в рейс отправляться надо, а ехать-то некому… Половина вагонов без проводников осталась. А все вы виноваты, заработать побольше стараетесь. Сколько раз говорил, в тройках надо ездить, а не по одному на вагон, тогда не будет таких накладок дурацких получаться… Да не смотри ты на меня так, Надежда! Не смотри! Как будто я монстр какой, а не человек… Понимаю я все, и жалко Татьяну так, что сил нет никаких. Хорошая она девка была. Добрая, работящая… Хоть ты, как подруга ее, скажи, за что ее могли по голове-то приложить? Или просто грабитель ворвался?

– Не знаю, Афанасий Петрович, – уныло ответила я. – Я тоже от милиции только узнала, что произошло, а они, ведь сами видели, ничего рассказывать не хотят, лишь спрашивают.

– И не говори! – снова тяжело вздохнул Юрьев. – Второй день по милициям шарахаюсь, а они всё зыркать из-под бровей, как будто я виноват в чем-то…

– А почему второй, Афанасий Петрович? – удивилась я. – Про Таню вроде только сегодня под утро известно стало.

– Вчера меня из-за Афонова в дорожную вызывали, – не слишком охотно пробурчал начальник. – Мне вчера как Юрка насчет погрома позвонил, я как чувствовал, что не обойдется только этим… Беда-то одна не приходит…

– Вам Юра позвонил? – еще больше изумилась я. – Он вроде говорил, что вы сами неожиданно приехали…

– Пустозвон твой Юра и трус к тому же, – вздохнул Юрьев. – Засуетился, как все это безобразие увидел, чуть в штаны от испуга не наложил, что на него подумать могут. Ведь как ни крути, а пьянку-то он в вагоне организовал. Вот и начал трезвонить с утра пораньше, мол, не виноват я, Афанасий Петрович, спасите, ради бога… Я еще удивился, чего это Афонов слинял раньше всех. Анатолий и то после попойки подняться не смог, а этот на своих двоих ушел…

– С ним тоже что-то случилось? – испугалась я.

– Случилось! – зло процедил сквозь зубы начальник. – С ним всегда что-то случается, с паразитом… сколько раз я его из милиции вытаскивал, счет потерял. И за что эта напасть на мою голову? Со всякой швалью работать приходится. Уж просто не чаю, как до пенсии дотянуть, и гори вся эта железная дорога синим пламенем!

– Что с Игорем-то произошло? – не слишком почтительно перебила я Юрьева. – Он в запой снова ушел?

– Хуже, – слегка успокоившись, проворчал он. – На этот раз не только в стельку напился, а еще и дебоширить начал. Нанес телесные повреждения товарищу из Свердловска.

– Господи, где он его нашел-то, этого товарища? – искренне удивилась я.

– Да все там же, в резерве. Этот алкаш, видишь ли, пописать из вагона вышел, потом обходчика увидел, побрел за ним, чтобы попросить прикурить, не догнал, конечно, начал искать, петлять между поездами, потом полчасика подремал у какой-то теплой буксы, замерз и пошел обратно… Тут-то ему и попался свердловский поезд. Он его принял в темноте за наш, ломиться начал, орать, скандалить. Проводник пытался его успокоить, он ему и заехал по голове связкой ключей. Тот еще, главное, в очках был, так, кроме ушиба и сотрясения, все лицо стеклом исполосовал… Короче, сейчас Афонов в отделении, пострадавший на него жалобу написал по всей форме и грозится засадить в тюрьму. Игорьку, конечно, срок мог бы и на пользу даже пойти, может, в камере хоть слегка поумнеет, а ехать в рейс некому… Ты ведь, поди, тоже в городе останешься?

– Афанасий Петрович…

– Да понимаю я, Крылова, чай тоже человек живой. На похороны тебе надо, да и поминки женской руки требуют… Я понимаю… Ты зайди в профком, там материальную помощь на похороны выписать должны, я звонил им, просил. Венок мы тоже купим от всех…

– Спасибо, Афанасий Петрович! – В носу защипало от подступающих слез.

– Не реви, Надежда. Что же теперь поделаешь, раз все так нескладно получилось. Все там будем рано или поздно. Одному Богу известно, сколько отмерено нам с тобой… Ты на собрание идешь? Уж полчаса осталось до начала…

– Ой! А я, честно говоря, и забыла совсем…

– Немудрено, Надежда, когда такие дела вокруг творятся, – снова вздохнул Юрьев. – Но ты сходи все же. В профком загляни и скажи там, что не приду я… Сердце что-то пошаливает у меня… Поеду полежу немного дома, а вечером еще в милицию поеду. Может, отдадут этого паразита Афонова хоть на поруки, что ли… А то совсем ведь работать некому…

Начальник, кряхтя, забрался за руль своей машины и медленно двинулся в сторону проспекта, а я поспешила к остановке троллейбуса, чтобы ехать в управление, где через полчаса должна была начаться встреча нашего руководства с личным составом поездов по вопросу порядка начисления премиальных в будущем году. По дороге я детально обдумала разговор, который у меня только что состоялся с Юрьевым, и пришла к выводу, что из списка подозреваемых совершенно точно выбывает Афонов и, вполне вероятно, Афанасий Петрович. Игорь никак не мог утром стукнуть по голове Таню, раз в это время он уже беспробудно храпел в отделении милиции, да и Юрьев тоже никак на убийцу не тянул. Тем более если его и правда вызвал в резерв электрик…

Вопрос денежных расчетов работников железной дороги интересовал, судя по всему, больше, чем какой бы то ни было другой, по крайней мере, зал, заполняемый в обычное время и даже на праздничных заседаниях от силы наполовину, сейчас был набит до отказа. Я несколько раз оглянулась, отыскивая хоть одно свободное местечко, и услышала:

– Надюха, сюда иди! Мы тебе стул заняли! – С балкона мне призывно махал рукой Анатолий, рядом с ним маячило лицо Юры.

Я с трудом протиснулась сквозь толпу и опустилась на откидное кресло.

– Здравствуйте, ребята. Из наших никого больше нет?

– Есть, конечно, – солидно сообщил Толя. – Вон в партере, смотри, почти вся бригада во главе с Наташкой, сзади них, немного левее, ресторанные… А Хоттабыча не видать…

– Он не придет, – сообщила я.

– Да ты что! Не может такого быть! – воскликнул техник. – Слышь, Юр, ты поверишь, что Юрьев может собрание пропустить, особенно если насчет денег трепаться будут?

Электрик молча неопределенно пожал плечами. Вообще выглядел Жаров сегодня как-то помято и ужасно расстроенно.

– Вы просто не знаете, что случилось… – Я замялась, внимательно следя за реакцией собеседников. Лицо Юры напряглось и превратилось в застывшую маску. Толя тоже выглядел озадаченно. – Афонов в тюрьме.

Электрик вздрогнул и отвел глаза, Гусев же откинулся на спинку и ухмыльнулся: