– О да, – смеюсь я, а сама чуть не прыгаю от предвкушения. – Мне всегда было так интересно, как там все выглядит.

Нам позвонил Мак и сказал, что сегодня мы поедем на склады, – этим местом, как я знала, уже несколько лет управляет мой брат. Все эти годы я пыталась найти о складах хоть какую-то информацию, но Брейшо хорошо постарались спрятать концы в воду, даже в социальных сетях ничего.

Мика улыбается, потом поднимает голову, и его улыбка слегка бледнеет.

– Что такое, чувак?

Поворачиваюсь и вижу, как Ройс обходит капот черного внедорожника.

На нем простые черные джинсы и черная майка, позволяющая любоваться татуировками. Как всегда, над вырезом поблескивает цепь, которую он никогда не снимает, а что на ней, предпочитает не афишировать.

Похоже, сегодня у Ройса на полную катушку включен режим альфа-самца: темные глаза, темные волосы и темная одежда.

Темный настрой.

Я начинаю думать, что он такой и есть – темный альфа-самец, как и сила, которую этот могучий альфа-самец выпускает во вселенную одним лишь дыханием.

– Пора ехать, – ровным тоном издает он приказ, переводя взгляд с меня на Мику.

– Мы готовы, – кивает Мика и идет к машине, чтобы занять водительское кресло.

Я следую за ним, но Ройс тут же преграждает мне путь с ничего не выражающим лицом, и я невольно отступаю назад.

– Что ты делаешь? – произносит он.

– Собираюсь ехать.

Его взгляд становится слегка напряженным.

– Мы же об этом говорили, – качаю я головой. – Рычи свои приказы, выражайся яснее и все такое.

Он хмурится еще сильнее.

– Я велел тебе быть готовой в десять. Что из этого навело тебя на мысль, что ты едешь не со мной?

– Тот факт, что ты едешь вместе со своими братьями, – не задумываясь, отвечаю я. – Плюс то, что они меня не знают, между нами пока еще не установилось никакого доверия. Поэтому я решила, что это именно то, чего ты от меня хочешь. Чтобы я поехала, но не с вами.

Он сжимает губы в единую линию, стискивая челюсти.

– Это неправильный ход мыслей? – теряю уверенность я. Мне-то казалось, что я все сделала так, как должна, учитывая их порядки.

Семья – это не только общая кровь; доверие нужно заслужить, ну, и так далее и тому подобное. Или, может, я ошиблась?

Мика подъезжает к нам, и, поджав губы, Ройс резко дергает пассажирскую дверь.

Я не двигаюсь, и у него вырывается рассерженный вздох:

– Садись в чертову машину, Бишоп!

Я улыбаюсь и делаю, как он говорит. Но, прежде чем захлопнуть дверь, он сует голову в салон:

– Не вздумай выходить, пока я не скажу, – он смотрит на Мику, теперь уже без всяких эмоций на лице. – Поезжай за нами через ворота, но не заблокируй нас внутри.

– Понял, босс, – кивает Мика.

– Ага, босс, увидимся там, – говорю я.

Ройс обращает взгляд на меня, и, хотя глаза его сужаются, уголок рта дергается вверх.

– Ехать всего десять минут, не потеряйте нас, мать вашу.

Он закрывает дверь, садится в свой внедорожник, и мы трогаемся с места.

Теперь у меня в голове лишь одна мысль: «Наконец-то».

Спустя почти четыре года это случилось. Я увижу то место, которым живет мой брат.

Мои нервы сегодня не разрушительны. Они не разгоняют мой пульс, а приятно щекочут в животе, сверкают, словно звезды, и восторг растет и растет во мне с каждой минутой. Прежде чем я успеваю это осознать, мы оставляем позади пустынную улицу, а потом и грязную парковку, забитую машинами. Парковка оканчивается какой-то железной стеной. «Стена» оказывается раздвижными воротами, которые плавно закрываются за нами, как только мы въезжаем. Я слышу смех и крики дюжин и дюжин людей.

Но, если не считать внедорожника Брейшо, машина Мики – единственная здесь.

Он глушит двигатель, и я тянусь к ручке.

Мика тут же вытягивает руку, и я поворачиваюсь к нему.

– Ну уж нет, девочка, – хмурится он. – Ты же слышала. Сиди, пока он не выйдет.

Я откидываюсь на спинку, но Мика не убирает руку, перегораживая мне всякий маневр.

– Да я не собираюсь сбегать!

– А я не хочу рисковать, если вдруг ты все-таки решишь.

Мы оба смеемся, потом дверь распахивается.

Ройс смотрит на руку Мики, вытянутую поперек моей груди.

– На выход, – командует он.

Мика, не мешкая, выходит, но, когда я отстегиваю ремень, чтобы тоже выйти, Ройс нагибается ко мне. Наши глаза теперь на одном уровне, и он пронизывает меня взглядом, прежде чем сказать:

– В нашем штате люди находятся на разных уровнях и не все равны. Ты быстро это поймешь. Если хочешь заработать тут место, найди, в чем ты хороша, покажи, чем ты можешь быть нам полезна, а иначе ты пустышка.

– Если бы ты думал, что я пустышка, ты бы меня сюда не привез.

– Если ты думаешь, будто знаешь, зачем я тебя сюда привез, ты ошибаешься.

Я медленно качаю головой, и он хмурится.

– Если ты думаешь, что мне есть дело до семантики, ты ошибаешься, – я пожимаю плечами. – Я дома, и только это имеет значение. – Выхожу из машины и смотрю в его напряженно прищуренные глаза. – А вообще я думала, мы с тобой сможем стать друзьями. Я даже вроде как думала, что мы уже на пути к этому, если честно. Но если ты хочешь оставить меня на уровне «тяни-толкай», просто скажи, что мы не друзья и не будем, – все нормально. Я более чем способна быть кем-то еще, кем ты хочешь меня видеть. Но если ты решишь, что у тебя, возможно, найдется местечко для еще одного человека, ну, знаешь, чтобы не ненавидеть, я, не буду притворяться, была бы рада, – сую руки в карманы. – И мне не стыдно признаться, что я бы не отказалась от друга. Тем более что у меня давно его не было.

Пытаюсь его обойти, но он снова преграждает мне путь. И произносит с какой-то неоднозначной хрипотцой:

– Я знаю, что ты попросила Мейбл скрыть твою фамилию, но она все равно всплывет, и тогда все вокруг захотят стать тебе другом. Но девять из десяти в реальности окажутся далеко не друзьями. Ты говоришь, что не наивна, но готова так легко подарить мне свою дружбу? И другим тоже?

Я отрицательно качаю головой, и Ройс прищуривается.

Он словно пытается отговорить себя спрашивать, но все равно спрашивает:

– Почему?

– Я не всем доверяю.

У него на лбу образуется тяжелая складка, он пристально смотрит мне в глаза:

– То есть ты пытаешься сказать, что доверяешь мне?