— На меня напали, — выдавила Шайлер через силу.

— Что?! — Джек выругался и встряхнул ее за плечи,потом притянул к себе. — Кто? Рассказывай!

— Я не помню. Оно ушло. Но оно было… очень сильное, яне могла его остановить. Красные-красные глаза… зубы… оно собиралось укуситьменя… здесь, — произнесла девушка, указав себе на шею. — Ячувствовала его зубы у себя в жилах… но посмотри, у меня ведь нету укусов? Я непонимаю.

Джек нахмурился. Он заключил ее в объятия.

— Я хочу кое-что тебе сказать. Кое-что важное.

Шайлер кивнула.

— Кто-то охотится на нас. Кто-то охотится на Голубуюкровь, — негромко произнес юноша. — Прежде я сомневался, но теперьуверен в этом.

— В каком смысле — охотится на нас? Ты ничего неперепутал? Это же нас все должны бояться!

Джек покачал головой.

— Я понимаю, что это звучит бессмысленно.

— Потому, что Комитет говорит, что нас невозможно уби…

— Именно! — перебил ее Джек. — Они всегдатвердят нам, что мы живем вечно, что мы бессмертны и неуязвимы, ничто неспособно убить нас.

Шайлер кивнула.

— Ну да, об этом я тебе и говорю.

— И они правы. Я пытался.

— Что ты пытался?

— Я выскакивал наперерез поезду. Я резал себя. Это япрошлой осенью упал из окна библиотеки.

Шайлер вспомнила слух о том, что какой-то парень якобыспрыгнул с балкона третьего этажа и приземлился во внутреннем дворе. Но она вэто не верила. Невозможно спрыгнуть с высоты в пятьдесят футов и остаться вживых, да еще и уйти на своих ногах.

— Зачем?

— Чтобы проверить, действительно ли они говорят намправду.

— Но ты мог умереть!

— Нет. Не мог. Комитет прав. По крайней мере, в этом.

— Тем вечером… ну тогда, возле «Квартала сто двадцатьдва», тебя действительно сбило такси?

Джек кивнул.

— Но мне это не причинило никакого вреда.

— Ага. — Шайлер кивнула.

Так значит, она действительно видела, как он упал под колесаавтомобиля. Он должен был умереть. Но появился на тротуаре, целый и невредимый.Она тогда подумала, что просто устала к вечеру и ее подвело зрение. Но это былона самом деле. Она действительно именно это и видела.

— Шайлер, послушай меня. Ничто не может причинить намвреда… кроме…

— Кроме чего?

— Я не знаю! — Джек в бессилии стиснулкулаки. — Но что-то есть. Комитет что-то скрывает от нас.

Джек объяснил, что перед первой встречей старшие членыКомитета решили, что не станут поспешно говорить об опасности. Что вместо того,чтобы предупредить всех, лучше будет пока оставить новичков в неведении.Довольно и того, что им нужно сперва свыкнуться с мыслью о полученных внаследство особых качествах. Незачем поднимать тревогу на пустом месте. Тольковот он им не поверил. Он знал, что они что-то скрывают.

— Они что-то утаивают. Думаю, это нечто такое, чтопроисходило в прошлом, что-то из нашей истории. Нечто, имеющее отношение кПлимуту, и произошло это, когда мы только-только поселились здесь. Я пыталсядокопаться до этого, но оно словно заблокировано от меня. Когда я начинаю обэтом думать, то вспоминаю всего одно лишь слово. Послание, прибитое к дереву напустом поле. И в нем — одно-единственное слово: Кроатан.

— А что это такое?

Кроатан. Шайлер передернуло от одного лишь звучания этогослова.

— Понятия не имею. — Джек покачал головой. —Ума не приложу, что это такое. Это может быть все, что угодно. Не знаю, можетбыть, это какое-то место. Но я думаю, это имеет какое-то отношение к тому, очем нам не хотят говорить, к тому, у чего хватает силы убивать Голубую кровь.

— Но откуда ты знаешь? Почему ты так в этомуверен? — с тревогой спросила девушка.

— Потому что, как я тебе и говорил, Эгги Карондоле былаубита, — отозвался Джек, пристально глядя в темно-синие глаза Шайлер.

Шайлер помолчала мгновение.

— И что?

— Эгги была вампиром.

Шайлер ахнула. Ну, конечно же! Вот почему она так переживалана похоронах! Она каким-то образом чувствовала, что Эгги — одна из них.

— Она никогда больше не вернется. Она умерла. Ее кровьвыпили полностью. Ее воспоминания, ее жизни, ее душа — все погибло. Все быловыпито, как мы выпиваем Красную кровь, — печально произнес Джек. —Все уничтожено.

Шайлер в ужасе уставилась на него. Это не может бытьправдой!

— И она была не первая. Такое уже случалось прежде.

Дневник Кэтрин Карвер

25 декабря 1620 года

Плимут, Массачусетс

Все охвачено паникой. Половина народу решила спасатьсябегством, искать безопасное место. Быть может, отправляться на юг, подальшеотсюда. Сегодня конклав собирается, чтобы обсудить другие возможные варианты.Джон убежден, что один из них скрывается среди нас, что один из нас не выстоялперед их силой. Он твердо намерен убедить в этом старейшин. Он говорит, чтоВильям Уайт его поддержит. Но Майлз Стэндиш непреклонен. Он убежден, что намследует остаться здесь. Он говорит, что если даже колония Роанок исчезла, этоеще не доказывает, что их застиг врасплох Кроатан. Он говорит, что этоистерическая ложь, а может, даже намеренный обман. Он не собирается веритьпосланиям, которые оставляют на дереве. Конклав всегда достигает согласия.Никогда такого не бывало, чтобы они не смогли договориться. Сомнения не нашпуть. Майлз Стэндиш возглавлял нас столько, сколько я себя помню, и хорошосправлялся со своими обязанностями. Но Джон уверен, что мы в опасности.Оставаться или бежать? Но куда же нам бежать?

К. К

Ну и что там с сухим льдом? Почему все словно на скверномвыступлении фокусника? Блисс шуганула каких-то первокурсников, норовившихприхватить со стола по несколько сумочек, и начала кружить по комнате. Оначувствовала подступающую панику. К тому же никак не могла отыскать Дилана.Единственный парень, которого ей хотелось видеть, и его-то и нет!

Блисс плюхнулась на кожаный диван и устремила взгляд вкоридор, ведущий к комнате для массажа. Тут она заметила за ледяной скульптуройдве фигуры. Та, что повыше, показалась ей знакомой: потертые кожаные рукава,бахрома белого шелкового шарфа, это же…

— Дилан! — позвала Блисс.

Мими обернулась. Эх, надо было увести его в ванную или дажев более уединенный уголок! Она быстро убрала клыки и изобразила ослепительнуюулыбку.