И штука внутри живота Клэр принялась распирать его с удвоенной силой. Она выжимала её желудок, словно мокрую тряпку. И Клэр вдруг поняла, что это была не радость или страх. Это была злость.

– Почему ты меня преследуешь? – повторила Клэр, скрещивая руки на груди. – Я же сказала, что справлюсь сама! Я же велела тебе остаться в Плетёном Корне. Почему ты не веришь в меня? Ты никогда меня не слушаешь!

– Клэр, я…

– Ты не должна рисковать! – Теперь она перешла на крик, не обращая внимания на ошеломлённые лица Сены и Нэта. Ей было всё равно. Она знала только одно: нужно сделать так, чтобы Софи поняла, что ей нужно себя поберечь. – Я с этим справлюсь, Софи! Я не хочу, чтобы ты что-то делала за меня! Ты не…

– Клэр! – произнесла Софи, кладя ладони на плечи Клэр и их сжимая. – Угомонись! Мы тебя не преследуем. Я знаю, что ты справишься со всем сама. Мы здесь из-за единорога!

– Я… Что? – Теперь пришёл черёд Клэр заморгать от удивления.

– Из-за единорога! – повторила Софи. – Того самого, из камня. Он в ловушке! – Она говорила быстро, очевидно пытаясь произнести слова прежде, чем Клэр оправится от изумления и снова примется кричать. – В ту ночь, когда ты ушла, мне приснился сон… точнее, нечто большее чем просто сон. Послание от единорога.

Странная смесь благоговения и беспокойства нахлынула на Клэр, смывая её злость и оставляя только невероятное заявление Софи: послание от единорога.

– Что? – Клэр задышала опять. – Ты… ты разговаривала с единорогом? Где он?

Теперь, когда стало ясно, что Клэр закончила с криками, Софи отпустила её плечи.

– Вроде того. Мы видим одинаковые сны, – сказала она, бросая взгляд на двух взрослых кователей. Софи старалась говорить тихо, и Клэр поняла, что она пытается сохранить в тайне своё постепенное превращение. – Я могу видеть его сны, а он может видеть мои. Он не то чтобы говорит. Скорее делится со мной тем, что помнит и чувствует: тем, что он чувствует запертый в разных предметах – они всё время разные. – Она повысила голос обратно до обычной громкости и продолжила: – Иногда это металл, иногда – нити, или камень, или корни. Поэтому я думаю, его поймала одна из гильдий, вот только точно не знаю, какая именно.

– Хотя у нас есть кое-какие предположения! – заговорил Нэт.

Софи кивнула и подняла четыре пальца:

– Мы знаем, что это не самоцветчики, поскольку мы с тобой, Клэр, были в Горнопристанище и точно услышали бы об этом. – Она опустила один палец. – И это не земледельцы. Мы только что провели пару дней в Лозе, самой большой деревне земледельцев, но нашли там только несколько лепестков львиного зева и набрели на гадкую сторожевую розу. – Клэр увидела через плечо Софи, как Нэт закатал рукав своей туники и показал руку. Кожа мальчика была усыпана чёрными и синими пятнами вперемешку с болячками размером с уколы от шипов. – Так что, – продолжила Софи, держа теперь поднятыми всего два пальца, – оставались только кователи и прядильщики. До Огнеграда нам было ближе. К тому же раз кователи объявили Эстелл войну, нам показалось разумным, что это они прячут единорога (чтобы устроить с его помощью внезапное нападение или что-то вроде того). Мы пробрались в Огнеград и отправились в его сокровищницу, но затем…

– Но затем это летучее недоразумение всё испортило! – продолжила за неё Сена, сердито глядя куда-то выше головы Клэр. Клэр проследила за взглядом ковательницы. В ответ на неё с любопытством посмотрела химера, сидевшая наверху высокой пустой полки. Голова и крылья у неё были как у сороки, а тело, хвост и мощные лапы – как у львёнка.

– Что это такое? – спросил Терний голосом Ковало.

– Грифин! – с гордостью объявил Нэт, бросаясь к Клэр, чтобы её обнять. – Мы с Сеной смастерили его, следуя инструкциям кое-каких журналов из мастерской родителей Сены. Он наполовину лев, наполовину сорока. Мы думали, он поможет нам отыскать единорога, поскольку сорокам хорошо удаётся находить блестящие вещи, но он оказался немного… рассеянным.

Сена фыркнула:

– Это ещё мягко сказано. Нет, нет, нет, Грифин!

Но было слишком поздно. Маленькая химера уже вспорхнула с полки и полетела прямо к волосам Сены. Через секунду медное создание опустилось на плечо ковательницы и шустро обмотало вокруг себя её длинную рыжую косу, после чего закрыло глаза. По всей видимости, Грифин свил гнездо и собирался вздремнуть.

Губы Софи дрогнули в улыбке, а Сена насупилась.

– Сена ему нравится больше всех, – объяснила Софи. – Она спасла ему жизнь.

У Клэр голова шла кругом. Всего минуту назад она думала, что Серп собирается её убить, а теперь она невероятным образом очутилась рядом со своей сестрой, и Нэтом, и Сеной. И она узнала волшебную, чудесную новость о том, что последний единорог, единорог, которого она призвала из камня, единорог, который запустил превращение её сестры, жив.

А это значит, ещё есть надежда на то, что Софи снова станет просто Софи.

Клэр принялась разглядывать сестру. На Софи был чёрный кожаный жилет поверх свитера такого светло-фиолетового оттенка, что он был почти серым, – одежда под стать ковательнице, которая работает рядом с сажей и раскалённым пламенем. Точнее сказать, под стать тому, кто хочет притвориться ковательницей. Белая прядка по-прежнему поблёскивала в тёмных волосах Софи, но в сестре больше ничего не изменилось с тех пор, как Клэр видела её в последний раз. На лбу у неё не было и намёка на бугорок (хотя на него и свисала пушистая чёлка).

Словно прочитав её мысли, Софи смахнула волосы со лба, демонстрируя гладкую кожу.

– Я в порядке, Клэр, – сказала она мягко. – Серьёзно. И я чувствую себя хорошо. Хорошо, как никогда.

Клэр протянула руки к сестре и снова её обняла.

– Извини, что кричала на тебя, – пробормотала она в плечо Софи. – Просто я по тебе соскучилась.

– Само собой. – Софи в ответ стиснула её в объятиях. – Я знаю, что ты можешь позаботиться о себе сама, но всё-таки никогда так больше не делай. Ты не можешь просто взять и уйти.

Слабый смешок вырвался изо рта Клэр, и она расцепила руки:

– Мне было у кого учиться.

– Ой, ну не начинай! – воскликнула Софи с притворным возмущением, но в её глазах при этом блестели весёлые искорки. И хотя вопросы продолжали тыкать и колоть Клэр иголками, у неё уже очень, очень давно не было так легко на душе. Софи была здесь, и Клэр теперь знала, что вместе они смогут всё: собрать зубцы, спасти единорога и даже вернуться домой.

– Я не понимаю… что происходит, – пробормотал Терний. У него был такой голос, словно его слегка укачало. Клэр обернулась, чтобы посмотреть на него, и увидела, что круглые, словно блюдца, глаза Ковало уставились на медную химеру. И тут Клэр вспомнила, что Терний никогда не был в Плетёном Корне и поэтому никогда раньше не видел, чтобы химера двигалась. Сколько бы вопросов её сейчас ни обуревало, их явно было не так много, как у Терния.