Вечером Беата пришла домой с гудящей головой. Она с наслаждением представляла, что сейчас сделает чашечку горячего чая и ляжет спать без сновидений (по крайней мере, она на это очень надеялась). Но планы пришлось поменять – в ее комнате на диване лежала на животе Инесс, негромко постанывая в подушку. Беата перепугалась – если подруга позволяла себе стонать от боли, значит, дело совсем плохо.

– Спина болит, Инесс? – бросилась она к соседке.

– Жжет невыносимо, крэг бы ее побрал, – простонала она, – мать его душу за ногу!

И жестом фокусника скинула с себя тонкую простыню. Беата ахнула – спина подруги вся была испещрена тонкими черными линиями, разной степени яркости и толщины. Она осторожно дотронулась до одной из них, и Инесс дернулась:

– Не лапай! Пока обозначен только контур рисунка. Когда все закончится, это будет произведение искусства!

И добавила уже другим, страдальческим тоном: – Если когда-нибудь это произойдет. Пока юная целительница наносила тату, я думала, меня удар хватит от боли.

– Почему же ты не попросила наложить обезболивающее заклинание?

Инесс искренне удивилась вопросу:

– Я хочу ощущать все, что происходит с моим телом! Пока мои магические навыки восстановлены не до конца, физические ощущение – боль, ласка, секс – единственное, что мне доступно. Слишком долго я лежала деревянной чуркой, когда ты из под меня горшки выносила!

Она искоса взглянула на Беату и неожиданно продолжила:

– Кстати, я тебя поблагодарила за это?

Та улыбнулась:

– Кстати, нет.

– Значит, еще поблагодарю. – Инесс подмигнула, и девушке сразу стало легче.

Вопреки заявлениям подруги, она протянула ладони над спиной и немного поколдовала на облегчение боли.

Инесс застонала и промурлыкала:

– Какая нехорошая девочка, не слушаешься старших.

– Все равно я не знаю, насколько ты меня старше, поэтому это не считается, – продолжая колдовать, ответила Беата.

– Хватит разводить нюни, лучше скажи, как прошло свидание с красавчиком-аристократом?

– Не свидание, а занятие, – строго поправила ее соседка, – и не красавчик, а схолар.

– Ну, одно другому не мешает.

Беата вздохнула и выложила Инесс подробности сегодняшнего занятия, не скрывая своих сомнений и ужасного поведения. Она так погрузилась в воспоминания об объятиях Дана, что не заметила лукавую гримаску на лице подруги.

– Вот чего я никогда не понимала у светлых, так это танцев вокруг очевидного! Зачем громоздить столько сложностей, обид и проблем, когда можно просто переспать друг с другом?

Беата охнула:

– Ты что?

– Да, девочка моя. Секс решает любые проблемы непонимания с мужчинами. Он бесит, волнует, не дает покоя? Значит, переспи с ним! Заставь его умолять о пощаде, изнывать от желания и просить наслаждения еще и еще!

– Ты так об этом говоришь, как будто это поединок, – смущенно пробормотала Беата. – А как же любовь?

– Любовь, деточка моя, штука сложная, а секс – простая. Не надо искать сложностей там, где может быть легко и хорошо.

– В твоих устах это звучит заманчиво, но с Мэрджем у меня было все иначе. Мы любили друг друга, и секс у нас был замечательный. Он был ласковым и внимательным…

– А любовью занимался, как маленький барсучок-соня, – медленно и с закрытыми глазами?

– Да ну тебя, пошлячка, – рассмеялась Беата. – Давай лучше спать, мне завтра утром рано вставать.

– Хорошо. Поможешь доковылять до моей берлоги?

– Беата? Беата?

Ласки Мэрджа были привычно нежными и одновременно требовательными. Руки ласкали ее лихорадочно, бесстыдно проникая в самые потаенные уголки тела.

– Ты слышишь? Почему ты избегаешь меня?

Беата не удержалась от смешка. Даже если это был просто сон, ее бывший жених вел себя нелогично, как ребенок.

– Что ты хочешь?

– Я хочу, чтобы ты любила и помнила обо мне.

– Я тоже этого хочу!

– Тогда повернись, – тон Мэрджа неожиданно стал резким и властным.

– Нет! Если ты любишь меня, скажи – где ты? Я разыщу тебя на краю света!

– Там, где я – нет света. И края тоже нет.

– Возвращайся ко мне, я жду тебя очень давно.

– А ты примешь меня любым?

– Да!

– Тогда повернись. Повернись и поцелуй, как когда-то, очень давно ты меня целовала.

Беата со стоном повернулась, протянула руки и все исчезло. Она резко открыла глаза и поняла, что наступило утро.

– Утро добрым не бывает, – бормотала девушка себе под нос, умываясь, готовя чай и собирая книги. А вот с одеждой вышла проблема. Она обнаружила, что все ее нижнее белье – рубашки, панталоны, корсажи и чулки внезапно исчезли. Она моментально разозлилась.

– Инесс!

Ответа не было. Беата легко вбежала на второй этаж и увидела подругу, спокойно спящую в своей черно-красной кровати.

– Инесс! – Она бесцеремонно потрясла ее за плечо. Подруга бессовестно дрыхла, натворив дел. Она и раньше могла затеять стирку, не предупредив Беату, но никогда не делала этого посреди рабочей недели!

– Отстань! – Соседка бросила в нее подушкой. – Сама неделями не занимаешься стиркой, пока не кончится запас чистого белья, а потом набрасываешься на меня. Залезай в комод и надевай, что приглянется, только спать не мешай!

Беата была в ужасе. Она собиралась провести день в стылом промерзшем поле, и ей нужны были ее шерстяные панталоны с начесом и теплая рубашка! Вместо этого ей пришлось надеть некое коротенькое кружевное чудо, а в качестве нижней сорочки – шелковое струящееся платье-робу, какое носили изысканные аристократки под основным платьем. Слава Хранителям, кофточка и юбка были у нее свои – давно испытанные в многочисленных полевых занятиях со схоларами. И не страшно, что слегка поношенные и неприглядного серого мышиного цвета. Лисью шубку она предусмотрительно брать не стала, чтобы потом не оправдываться перед подругой за выжженный мех, а надела полушубок из кролика и накинула сверху платок.

Дан Глас ждал ее у ворот Академии с оседланными лошадьми. Беата усмехнулась, прямо-таки принц, ждущий свою принцессу. После утреннего представления у нее было циничное настроение, и она язвительно ответила на вежливое приветствие схолара. Он был одет безупречно, как всегда. Скорее всего, это был костюм для охоты – темные штаны, сапоги с высокими голенищами, длинный камзол с золотыми пуговицами, на этот раз – без шитья. В таком виде они напоминали скорее принца и крестьянку, поправила себя Беата. И наплевать! Без труда забравшись на лошадь, она поерзала, приспосабливаясь к дамскому седлу, взяла в руки поводья и скомандовала: «Вперед!»