— У тебя никогда времени нет, — проворчала Тамара, с негодованием глядя, как Серый усаживается за руль. Подумала, похмурилась, вздохнула и полезла на переднее сиденье пассажира. — Ну, что стоите? Садитесь скорей.

— Любуемся. — Зоя засмеялась, нежно погладила этот кошмарный ужас по лакированному боку и открыла заднюю дверь. — Павел, осторожно, ступенечка…

Там была не одна, а целых три ступенечки. Их он тоже раньше не заметил. Интересно, а как же дверь закрывается? Не может она закрываться при таких-то ступенечках… Павел с некоторой опаской полез вслед за Зоей, уселся рядом, с привычной дозой силы потянул дверцу на себя, ожидая удара этой на редкость массивной двери об эти на редкость неуместные ступени, но та неожиданно легко, как бумажная, двинулась за его рукой, по пути незаметно одну за другой куда-то убирая ступени, и захлопнулась. Да и не захлопнулась вовсе, никакого хлопанья не было, даже ни малейшего щелчка не было, вообще, кажется, никакого шума не было — эта толстая, тяжелая, бронированная дверь влипла в проем мягко и беззвучно, как в безвоздушном пространстве. Ну да, космические технологии на службе у потребителя и все такое… Хотя раньше, кажется, говорили «на службе у народа». Павел потрогал дверь, толкнул, даже потрясти попробовал за подлокотник странной конструкции. С тем же успехом можно было трясти и толкать кирпичный пятиэтажный дом сталинских времен. Хотя в доме, наверное, хоть что-нибудь, да брякнуло бы. Он незаметно огляделся, с изумлением обнаружил, что внутри полированное корыто Серого настольно же прекрасно, насколько безобразно снаружи, поймал веселый понимающий взгляд Зои, смущенно усмехнулся и стал оглядываться уже совсем откровенно, кое-что даже трогал.

— Нравится? — гордо спросила Зоя. Она сидела, откинувшись на спинку мягкого широкого дивана, свободно вытянув ноги, и ласково гладила светло-серую стеганую замшу, которой тут было обтянуто все, даже пол под рубчатыми резиновыми ковриками просматривался, кажется, замшевый.

— Нравится, — признался Павел. — Красиво. Очень. И просторно как… Прямо автобус.

— Ну, уж прям, — ревниво возразила Тамара, оборачиваясь и возмущенно глядя на Павла. — Автобус! Где ты такие автобусы видел? И джипов таких не бывает. И вообще ничего такого в природе не бывает.

— Это точно, — согласился Павел. — Я бы даже сказал — и не может быть. — Он наклонился вперед и заглянул через плечо Серого. — А вот этого я вообще не понимаю. Вот таких… вот такой… вот такого… э-э-э… пульта управления я сроду не видал. Как на космическом корабле, ей-богу…

— Не, что там делать, в космосе? — сказал Серый, поглядывая на Павла в зеркало. — Нечего там делать, только время терять. Баловство одно.

— Сереж, тормозни здесь, — подала голос Зоя. — Я дворами пройду. А то там канаву так и не зарыли.

— Наплевать. — Серый уже свернул в проезд между домами. — Что нам канава… Хотя, конечно, свинство. Дети ходят, старики… Надо узнать, кто это так развлекается.

Канава была не очень, здоровый человек перешагнет ее не задумываясь. Но Павел не мог представить ни одной машины, которая не застряла бы в этой канаве. Разве только танк… Серый даже не притормозил, и его полированное корыто спокойно перевалило через канаву, только трижды слегка дрогнув на ходу. Не бывает таких машин.

— А?! — гордо сказала Тамара, опять оборачиваясь к Павлу.

— Да, — с уважением признал он. — Что да, то да.

Машина остановилась, Зоя открыла дверь и чуть помедлила, глядя на Павла и на каждого из Серых по очереди, поулыбалась и спросила:

— Ну, пока, да? Павел, мы же еще увидимся? Вы со мной о каком-то деле поговорить хотели…

И легко выпрыгнула наружу, толкнула дверцу и пошла к ближайшему подъезду, задрав подбородок, развернув плечи и размахивая своей тряпочной сумкой. И вся ее пластика говорила, что Зоя очень довольна. Ну, просто очень-очень довольна.

Машина развернулась на месте, нечувствительно миновала канаву, вывернула на широкую и почти пустую улицу — а, ну да, воскресенье, все на дачах, провинция, — и с места рванула с такой скоростью, что Павла ощутимо прижало к спинке сиденья.

— Не гони, еще не объездная, — недовольно сказала Тамара, и муж послушно сбавил скорость. — К тому же и поговорить пора… Паш, скажи мне, будь так любезен, какого черта ты в пятницу за нами от «Фортуны» поперся?

Ага, вот оно. Горжусь знакомством, приглашение в гости, куда машину отогнать, только Зою подбросим… Подбросили Зою — и, стало быть, пришла пора поговорить. Крутые.

— Я не за вами, — холодно сказал Павел ее затылку. — Я за Зоей… поперся.

— А кто такой Серый, ты тогда не знал, — утвердительно сказала Тамара.

— Знал. Просветили. В общих чертах.

— Понял, Серый? — Тамара постучала пальцем мужу по колену, а потом значительно подняла этот палец вверх. — Он знал! Хоть и в общих чертах. Ну, тогда чего поперся-то?

Она повернулась, обхватила спинку сиденья, положила подбородок на сгиб локтя и уставилась на Павла с веселым ожиданием. И Серый в зеркало посматривал на Павла с очень похожим выражением. Крутые, не крутые… Наплевать. Эти люди ему нравились. Они были интересными. Почти как Макаров. И почти как Зоя.

— Интересно было, — ответил он, хотя только что решил не отвечать. — Сначала она в баре оторву играла, потом в ресторане пародию танцевала, потом плакала за дверью, потом выходит — а на ноге вот такой синяк… Чтоб такой синяк получился — это надо по крайней мере плоскогубцами ухватить. А она: ха-ха-ха! — и опять что-то такое изображает. Я сначала думал, ей лет сорок. Сначала страшно не понравилась. Потом смотрю — притворяется. Зачем? Интересно же!

Он думал, что Серые вряд ли что поняли из его объяснений, их там не было, и они ничего этого не видели, уже жалел, что вообще начал объяснять… Серые ничего не спрашивали, хмуро молчали, наконец Тамара обернулась к мужу и опять постучала ему пальцем по колену:

— Плакала! Понял? В «Фортуне» уже плачет!

— Устала, — объяснил Серый, серьезно поглядывая на Павла в зеркало. Ему, что ли, объяснил? — Замоталась совсем. Надо это дело прекращать. Ладно, подумаем.

— Что тут думать… Лечить ее надо, сдохнет ведь так… — Тамара опять повернулась к Павлу. — А про синяк она мне сказала, что об угол ударилась. Ты, случайно, не видел, кто там руки протягивал?

— Не успел. Андрюша сказал, что его в травмопункт увезли.

— Детский сад, — с досадой буркнул Серый. — Самодеятельность. Герой-одиночка. Этот-то мне почему ничего не сказал? И сам подставляется, и всех подставляет.

— Ему Зоя запретила, — вспомнил Павел. — Говорит: боже упаси, а то Серый такое устроит…

— Лечить надо, — повторила Тамара и горестно вздохнула: — А как лечить? Ничего придумать не могу.

— А чем Зоя больна? — осторожно спросил Павел. — Мне показалось — совершенно здорова…

— То-то и беда, что здорова, — сердито буркнула Тамара. — Здоровая, как лошадь. Ни к чему не придерешься. Ладно, потом поговорим, приехали уже. Серый, давай напрямик.