— Что вы хотите? — Морт переложил трубку к другому уху Брюкиснова соскользнули к щиколоткам. Он плюнул на них. Резинка хоккейных трусовповисла между коленями и бедрами. «Какой прекрасный снимок можно было бы сейчассделать!» — подумал Морт.

— Я хотел было приколоть на вас записку, но решил не делатьэтого. — Шутер помолчал, затем презрительно добавил:

— Вас очень легко напугать.

— Что вы хотите?

— Я ведь вам уже сказал, мистер Рейни. Я хочу, чтобы вынаписали рассказ вместо того, который вы украли. Разве вы еще не готовы этопризнать?

Да! Скажи ему «да»! Скажи ему все, что он хочет: что земляплоская, что Джон Кеннеди и Элвис Пресли живы, прекрасно себя чувствуют идуэтом играют на банджо в кубинском ресторане, что Мерил Стрип — трансвеститка.Скажи ему все, что он ХОЧЕТ.

Но Морт не стал этого делать.

Все неистовство, и крушение, и ужас, и смущение внезапно своем вырвались из его горла:

— ЯНЕ ДЕЛАЛ ЭТОГО! НЕ ДЕЛАЛ ЭТОГО! Ты СУМАСШЕДШИЙ. И Я МОГУЭТО ДОКАЗАТЬ! У МЕНЯ ЕСТЬ ЖУРНАЛ! ПОНЯЛ, ПСИХ? Ты СЛЫШИШЬ МЕНЯ? У МЕНЯ ЕСТЬЭТОТ ЧЕРТОВ ЖУРНАЛ!

Ответом на это было отсутствие ответа. Линия стала тихой имертвой, не слышно даже смутного бормотания фантомных голосов, которые обычноразрывают эту гладкую темноту, похожую на ту, что ползла по стеклянной стенекаждую ночь, которую Морт проводил здесь один.

— Шутер? Тишина.

— Шутер, ты меня слышишь?

Снова тишина. Он ушел.

Морт уже медленно опускал трубку, когда голос Шутера,слабый, отдаленный, почти неразличимый, спросил:

— ..сейчас?

Морт снова прижал трубку к уху. Кажется, она весила фунтоввосемьсот.

— Что? Я думал, ты повесил трубку.

— У тебя есть журнал? У тебя есть этот мифический журнал?Сейчас? — Кажется, в первый раз Шутер казался расстроенным. Расстроенным инеуверенным.

—Нет. — ответил Морт.

— Ну что же! — с облегчением сказал Шутер. — Думаю, что нампришло время поговорить…

— Он придет по федеральной почте, — перебил его Морт. — Онбудет на почте завтра в десять часов.

— Что будет? — спросил Шутер. — Какая-то мутная бумажка,которую ты сунешь мне в качестве копии?

— Нет, — сказал Морт.

Ощущение, что он все-таки поколебал этого человека, что онпрорвался сквозь защитную броню и нанес ему точный и сокрушительный удар, былосильным и убедительным. На какую-то секунду или на две голос Шутера зазвучалпочти испуганно, и Морт был несказанно этому рад и подтвердил:

— Журнал. Настоящий журнал.

Наступила еще одна долгая пауза, но на этот раз Морт держалтрубку крепко прижатой к уху. Шутер был там. Неожиданно рассказ снова сталцентром событий, рассказ и обвинение в плагиате. Шутер пытался помыкать им какмальчишкой из колледжа. Но похоже, что теперь этот человек оставит его в покое.

Когда-то — в той же церковной школе, в которой Морт научилсясдерживать смех, — он видел, как мальчик воткнул булавку в жука, ползущего поего парте. Жук был обречен, он извивался под булавкой и медленно умирал. Тощаэто зрелище очень опечалило Морта. Теперь он хотел сделать то же самое с этимчеловеком. С этим сумасшедшим человеком.

— Никакого журнала быть не может, — наконец сказал Шутер. —И рассказа в нем быть не может. Этот рассказ мой!

Морт слышал в его голосе муку. Настоящую муку. Булавканасквозь пронзила Шутера. Теперь он извивался под ней и медленно умирал.

— Завтра в десять он будет здесь, — сказал Морт, — илипозже, как только в Тэшмор доставят утреннюю почту. Я буду счастлив встретитьсяс тобой прямо там. Ты сможешь посмотреть на него. Ты сможешь смотреть на негосколько пожелаешь, ты, чертов маньяк!

— Не там, — сказал Шутер после еще одной паузы. — У тебядома.

— Забудь об этом. Когда я покажу тебе этот номер «ЭллериКвина», я хочу быть в таком месте, где смогу позвать на помощь, если тыкинешься на меня.

— Ты сделаешь по-моему. — Шутер уже вполне контролировалсебя.., но еще не так уверенно, как прежде. — А если нет, я увижу тебя в тюрьмештата Мэн по обвинению в убийстве.

— Не смеши меня. — Но Морт почувствовал, как его кишки снованачинают сворачиваться в узел.

— Ты гораздо больше увяз в этих убийствах, чем думаешь, —продолжал Шутер. — И теперь, чтобы выкарабкаться, тебе придется проявить массусообразительности. Если я просто исчезну, мистер Рейни, то вы обнаружите, чтона вашу шею накинута петля, а ноги ласкает костер.

— Ты не испугаешь меня.

— Испугаю. — Шутер говорил почти вежливо. — Хотя и ты тоженачал меня немного пугать. Я никак не могу с тобой разобраться.

Морт молчал.

— Это было бы просто смешно, — сказал Шутер странным,задумчивым голосом, — если бы мы сочинили один и тот же рассказ в разных местахи в разное время.

— Я тоже об этом думал.

— Вот как?

— Но выбросил это из головы, — сказал Морт. — Слишком многосовпадений. Если бы речь шла хотя бы об одном и том же сюжете, это было бы ещепонятно. Но тот же язык. Тот же чертов стиль!

— Ага. Я думал о том же самом, бродяга. Это уже слишком.Совпадение отпадает. Хорошо, допустим, ты украл его у меня, но будь я проклят,если могу понять, как и когда.

— Перестань! — не выдержал Морт. — У меня есть журнал! Уменя есть доказательство! Разве ты не понимаешь? Все кончено! Была ли этокакая-то дурацкая игра или просто заблуждение, все кончено! У меня есть журнал!

После долгого молчания Шутер сказал:

— Ну, пока еще его у тебя нет.

— Согласен, — сказал Морт. Неожиданно он почувствовал своювласть над этим человеком. — Так что мы будем делать сегодня?

— Что? Ничего, — сказал Шутер. — Те двое подождут. У одногожена и дети уехали к родственникам. Другой жил один. Завтра утром ты пойдешь иполучишь свой журнал. Я приду к тебе где-то в полдень.

— Ты убьешь меня, — сказал Морт и обнаружил, что эта мысльне вызывает у него ужаса — во всяком случае, сейчас. — Если я покажу тебежурнал, твое заблуждение рассеется, и ты убьешь меня.

— Нет! — ответил Шутер, и казалось, что на этот раз он былоткровенно удивлен. — Тебя? Нет, сэр! Те двое могли сунуть свой нос в нашидела. Я не мог этого допустить.., и потом, я понял, что могу использовать их,чтобы заставить тебя иметь дело со мной. Увеличить твою ответственность.