От странного аромата мутилось в голове: мысли начали путаться, воля – ослабевать. Я неловко поднялась с пуфика и дрожащими пальцами взялась за верхнюю пуговку на воротнике, но меня остановили. Те самые эрранские служанки поспешили снять с меня платье, мне оставалось лишь безмолвно подчиниться.

– У тебя очень красивое тело, – почти мурлыкнула Иэлениль, когда я осталась в одной нижней рубашке и тонких, облегающих панталонах. – Молодое и полное сил. В юности мы воспринимаем его как данность, но с течением времени начинаешь понимать – ничто не вечно и всему приходит конец. Красота имеет свойство увядать.

Она поднялась на ноги одним слитным, грациозным движением, будто змея распрямила свои кольца, а во мне вдруг все похолодело. Я застыла, не в силах двинуться с места или что-то сказать, лишь беспомощно хлопала ресницами.

Иэлениль взмахнула рукой, приказывая эрранкам отступить, а затем ленивой походкой обошла вокруг меня, изучая, будто диковинное существо. Я вздрогнула всем телом, когда ее ладонь легла мне на грудь, обжигая ледяным холодом. В этот момент мне показалось, будто до меня дотронулись куском льда.

И в этот момент двери будуара распахнулись настежь, едва не сорванные с петель, и в комнату ворвались мои юмати. Вид у них был такой, словно они только что выдержали тяжелую схватку.

– Эйра Иэлениль! – Даная дернулась вперед, с обнаженной саблей в руке, и я с ужасом заметила на клинке темные пятна крови. – Вы не имеете права…

Она замолчала на полуслове, потому что на встречу ей, из-за портьер, шагнули вооруженные до зубов эрраны из личной гвардии Иэлениль. Их было намного больше, и они моментально окружили юмати плотной стеной, не давая прорваться ко мне. Завязалась ожесточенная схватка, и я поняла, что гвардейцы ждали все это время, скрываясь за плотным бархатом.

Я попыталась отступить от Иэлениль, закричать, но не смогла даже моргнуть. Мое тело словно оцепенело, и это было ужасно!

Через несколько минут все было кончено. Нападавших оказалось слишком много для пяти юмати, да к тому же, по силе и ловкости эрраны не уступали элитным охранницам. Я своими глазами увидела, насколько быстро они способны двигаться в пылу сражения.

– Зря ты не приняла мое предложение, Даная, – усмехнулась даханни, когда моих телохранительниц разоружили и оттеснили к стене, угрожая оружием. – Твоя преданность, конечно, похвальна, а вот ты довольно глупа! Никто не причинит ей вреда, она же главное сокровище Асторгрейна.

– З-зачем вы это делаете? – выдавила я из себя, чувствуя, как знакомая давящая боль начинает пульсировать у меня в висках.

Осознание действительности пришло как удар молнии или гром среди ясного неба. Странный запах, от которого тошнит, сизая дымка – это ловушка! Меня одурманили чем-то, чтобы лишить воли, чтобы я не могла сопротивляться ментальному натиску! И, судя по всему, дурман выделяли именно свечи.

Видимо, понимание вспыхнуло в моих глазах, потому что Иэлениль довольно пропела:

– Ну-ну, милая моя, не стоит так дрожать. Я не сделаю тебе ничего плохого. Мне всего лишь нужно убедиться, что ты будешь послушной девочкой и не нарушишь моих планов. И кстати, кричать бесполезно: на моих покоях стоит полог тишины.

– Эйра Иэлениль, – из-за спин гвардейцев послышался напряженный голос Данаи, – а эйр эрзун знает о ваших планах?

– Конечно. И полностью одобряет.

– И методы тоже?

Даханни поджала губы. В ее глазах появилось странное, пугающее выражение: звездообразные зрачки расширились, открывая темную бездну, на дне которой вспыхивали фанатичные огоньки.

– Даная, – медленно произнесла она, точно раздумывая над каждым словом, – ты же хочешь и дальше опекать наше сокровище, не так ли? Тогда замолкни и не мешай. Обещаю, больно ей не будет.

Нажим на виски усилился. Я уже не могла отвести взгляд от завораживающих глаз своей бабки, а ее ладонь продолжала лежать у меня на груди, как раз там, где сердце. Холод, идущий из нее, был настолько болезненным, что все внутри сжалось в ожидании худшего.

– Не сопротивляйся, – Иэлениль усмехнулась, – ты только делаешь себе хуже. Поверь, я все равно сильнее тебя. Знаешь, твоя мать тоже пыталась сопротивляться. Вы, полукровки, иногда такие смешные. Наивные, верите всему, что говорят. Вас так легко обмануть, да вы и сами рады обмануться, когда дело касается чувств.

Мне показалось, что я сейчас потеряю сознание. Мое сияние медленно исчезало, оставляя на коже лишь едва заметные искры, а под сердцем разливался холод – и не малейшего признака внутреннего огня! Куда же делась моя огненная половина? И о чем говорит эта странная женщина – я уже почти не понимала, что происходит вокруг меня.

В какой-то момент ноги просто подкосились, отказываясь меня держать, и я с тихим стоном начала опускаться прямо на роскошный меховой ковер. Иэлениль собственноручно придержала меня, не давая упасть, и тут же присела рядом. Ее ладонь не отрывалась от моей груди, а взгляд – от моих глаз.

В голове что-то тихо тренькнуло, будто лопнула натянутая струна, и я почувствовала, как все закружилось, завертелось вокруг меня, словно в демоническом танце.

– Вот так, – пропел над ухом голос даханни, – ты же послушная девочка? И сделаешь все, что скажут…

Она поднялась, продолжая сверлить меня пристальным взглядом, но я уже ничего не осознавала и не отдавала отчет происходящему. Эрранки быстро подхватили меня под руки и поместили на софу, где еще несколько минут назад возлежала Иэлениль.

– Вот и все. Отлежится и все забудет, – даханни удовлетворенно усмехнулась, – зато теперь я спокойна. Эксцессов больше не будет. Одевайте ее!

Служанки открыли коробки и быстренько разложили на креслах их содержимое. Я бессмысленно уставилась на платье из муара под цвет розового жемчуга. Оно было великолепно: строгий приталенный силуэт, пышная драпировка на бедрах, тонкая ткань, переливающаяся на каждой складочке перламутром. Без воротничка и рукавов, оно открывало грудь так низко, что могло бы показаться вульгарным, если бы к нему не полагались длинные, почти до плеч, перчатки и шифоновая шаль в тон.

Меня одевали, как куклу: быстро, четко и ничуть не заботясь о моем комфорте. Да я и чувствовала себя сейчас куклой, безвольной игрушкой, которой управляют извне. Это было отвратительное чувство, но еще отвратительнее было ощущать себя абсолютно беспомощной, не способной сопротивляться.

– Поднимайся! – прозвучал надо мной голос Иэлениль.

Я вздрогнула и послушно встала на ноги.

– Великолепно, просто великолепно, – она даже прищелкнула языком, не скрывая своего восхищения, – я знала, что однажды найду тебя и ты станешь послушным орудием в моих руках. Осталось лишь придумать, как использовать тебя. Знаешь, за эти годы я столько всего передумала, такие планы строила… Ну да что уж теперь…

Она замолкла, крутя на пальце золотое кольцо с огромным изумрудом. За ее спиной эрранки тушили свечи и открывали окна, выгоняя дурман, а гвардейцы стояли сплошной стеной, не давая моим юмати двинуться с места.