– Что сделать?

– Спи! Потом увидишь.

На следующий день я была сама не своя. Не вышла к завтраку, сказавшись больной, потому что боялась встретиться с Иэлениль и Айверданом лицом к лицу. Мне казалось, что стоит им только взглянуть на меня, как они тут же прочитают все мои мысли, как раскрытую книгу. И потому сидела у себя в покоях, нервно сжав вспотевшие ладони и вздрагивая от каждого звука, а верные юмати, молчаливые и незаметные, как всегда, охраняли мой покой.

Но все-таки старшая даханни сочла своим долгом посетить приболевшую наследницу. Еще бы, такая ценность – и вдруг захворала.

Она впорхнула в мою комнату точно мотылек: яркая, веселая, не скрывающая своего довольства. Наполнила помещение приторным ароматом духов и своей давящей аурой. Вместе с ней явилась и целая свита из тетушек и кузин, которые так же были обеспокоены моим внезапным недомоганием, но предвкушение предстоящего действа цвело на их лицах хищными улыбками.

Эти даханни напомнили мне экзотические цветы соллиции, растущие в топких болотах в на юге Эроллы, там, откуда еще не вернулся ни один смельчак. Они были очень красивы: яркие, с большими мягкими лепестками, покрытыми никогда не исчезающей росой, капли которой переливались на солнце, точно драгоценные камни. Их аромат казался настолько чувственным и сладким, что дурманил голову и затмевал разум. Попавший под его действие безумец сам шел навстречу своей смерти, шагая прямо в поле смертоносных цветов, потому что вся эта красота была ни чем иным, как ловушкой.

Спрятанные в земле побеги оказывались хищными щупальцами, которые с быстротой молнии опутывали жертву и сжимали, ломая кости, а из нежных чашечек цветов выстреливала кислота, разъедающая плоть. Лепестки смыкались над еще трепещущим телом, высасывая из него все соки, а когда они размыкались вновь, от несчастной жертвы не оставалось и следа. И странное дело, этим цветам была по вкусу лишь человеческая плоть!

И вот теперь я понимала, что эти прекрасные, ангелоподобные создания на самом деле так же смертоносны, как и соллиция. И вся их привлекательная внешность и легкомысленная болтовня всего лишь маска, за которой кроется расчетливый ум и хладнокровный рассудок.

Прикрываясь заботой о моем здоровье, они встревоженно охали и ахали, но на самом деле я чувствовала их цепкие взгляды и странную энергию, крутящуюся вокруг меня. Что-то непонятное происходило сейчас рядом со мной. Казалось, что я сижу под стеклянным колпаком, а какая-то неведомая сила пытается проникнуть ко мне. И я чувствовала, что сила эта враждебная: слишком холодная, слишком безликая, словно клубок копошащихся змей.

Мне стало не по себе. Я инстинктивно отпрянула вглубь себя, выпуская на поверхность немного огня, и увидела, как скривилась Иэлениль, будто у нее внезапно разболелась голова.

– Так как ты, говоришь, себя чувствуешь? – произнесла она с явным усилием. – Что-то болит?

– Да, голова. Наверное, женские дни начинаются.

– Ну, это бывает. Думаю, ты права, раз такое дело, то тебе лучше остаться здесь. Я распоряжусь, завтрак и обед принесут сюда, но на ужин придется выйти. У нас будут гости. Кстати, оденешь то, что я тебе передам. И помни, никакой самодеятельности.

Она обвела глазами напряженно застывших юмати, затем вновь взглянула на меня и процедила сквозь зубы:

– И ради Двуликого, спрячь подальше эту мерзкую тварь! Не позорь нас перед гостями!

Резко развернувшись, она покинула комнату, уводя за собой яркую свиту. А я безвольно опустилась на софу и сжала виски. Только теперь ощутила, насколько истощил меня этот краткий визит. Словно и в самом деле побывала в объятиях соллиции.

– Ты молодец, – ко мне подошла Рейла и мягко обхватила мою голову ладонями. – Не поддалась.

– А что это было?

– Обычная уловка даханни. Иэлениль пыталась прочитать твои мысли. С неадаптированными это очень легко, ведь они еще не имеют магии и не могут противостоять ментальному натиску. Но ты справилась. Твоя шайенская сущность сильнее, чем кажется.

– Так вот почему Иэлениль так скривилась! Я смогла отбить ее атаку! – я даже повеселела, но потом вновь нахмурилась: – А кого же она назвала мерзкой тварью?

– Твою огненную половину. Она для нее как наркотик, опасный и желанный, разве ты еще не поняла? Она не удержалась в тот раз, всего лишь пригубила, но если ты не будешь сопротивляться, то превратишься в сосуд, к которому она будет постоянно прикладываться.

Я невольно задумалась.

Получается нечто странное. С одной стороны, даханны ненавидят полукровок настолько, что готовы пожертвовать собственной численностью, лишь бы сохранить чистоту крови. А с другой, их притягивает живой огонь, живущий в каждом шайене. И этот огонь настолько желанен, что Иэлениль не смогла отказать себе в удовольствии попробовать его. Но кое-что меня смущало.

– Рейла, а почему только старшая даханни пытается использовать меня? Почему другие этого не делают?

– Тут все зависит от возраста. Чем старше даханни, тем сильнее в ней эта тяга. Перед смертью они бессознательно начинают тянуть энергию из всего живого, что их окружает.

– Даже из сородичей? – ужаснулась я.

– Нет. Им нужно тепло, эмоции, чувства. Ими они насыщают пустоту в том месте, где должна быть душа. А у даханнов какие чувства? Разве ты еще не поняла этого?

– Чего не поняла?

– У даханнов нет души. Душа – это привилегия человечества. Когда-то люди поделились своим сокровищем с остальными расами. Но даханны были слишком самоуверенны и горды, чтобы запятнать себя связью со смертными. Ты думаешь, что глядя на тебя, Айвердан испытывает отеческую привязанность? Наивная. Они все играют. Изображают чувства, которых не испытывают. Но они так долго притворяются, что достигли в этом совершенства и уже не могут иначе. Это как инстинкт. Но к старости потребность наполнить себя хоть чем-то становится нестерпимой. Мужчины предпочитают гибнуть в бою, ведь только на поле боя можно получить самые сильные эмоции. Вот они и не желают умирать в своих постелях. Ну а женщины иссушают все, что только могут, и за счет чужой энергии остаются молодыми до самой смерти.

Я была поражена. Так вот какое чудовище собирались из меня сделать!

– Но почему же они тогда так ненавидят шайенов? За то, что у них есть душа?

– Нет. За то, что испытывают к ним тягу. Они ненавидят их за собственную слабость. И это единственное настоящее чувство, на которое способны даханны. Ненависть.

– И еще одержимость, – прошептала я.

А потом будто что-то щелкнуло в моей голове, и еще один кусочек мозаики встал на свое место.

Я столько раз задавалась вопросом, кто мог разгромить целый остров, вырезать весь гарнизон и слуг, включая женщин, и выкинуть в море такое сокровище, как крошечная даханни? Только тот, кому ненависть затмила разум.