«Я» в фокусе

Когда человек ведет себя нечестно, безнравственно, неэтично, ему часто говорят: «Ты только посмотри на себя». Смысл этого совета связан с тем, что среди разных проявлений непоследовательности одно беспокоит нас больше всего: когда наше поведение расходится с нашим представлением о себе как о компетентном, принципиальном, нравственном человеке. По этой причине активация самоoсознания человека, то есть сосредоточенность внимания на том, чтó его поступки говорят о его личности, способна стать проводником к желаемому поведению.

В одном предвыборном исследовании была показана подобная зависимость между самооценкой и поведением. Ученые проследили, как влияет небольшое изменение формулировки вопроса: до наступления дня выборов потенциальных избирателей, в соответствии со стандартной практикой предвыборных опросов, спросили, намерены ли они голосовать, а еще одну группу — намерены ли они быть избирателями. Маркировка конкретного поступка существительным, а не глаголом в одном из исследований дала 10%-й прирост готовности участвовать в выборах, а в другом — 11%-й. Этого прироста было бы достаточно, чтобы изменить результат выборов [31], если бы среди дополнительных участников оказалось больше сторонников одного кандидата, чем сторонников другого кандидата. А если бы штаб одного из кандидатов определил потенциальных сторонников, а потом разослал только им листовки с призывом быть избирателем, то прирост голосов был бы еще больше.

Экспериментаторы изобретают способы поощрения желаемого поведения, концентрируя внимание испытуемых на отношении между их восприятием своего «я» и нравственными нормами. В одном из исследований был проведен анализ пожертвований в «ящик честности» в буфетной одного английского университета. В этом помещении любой мог приготовить себе чай или кофе, с молоком или без, однако ожидалось, что за все это нужно оставить в ящике предложенную сумму. (Планировка помещения практически исключала, что не пожелавшего заплатить кто-то заметит.) Экспериментаторы лишь меняли картинку, напечатанную на плакате с ценами за чай, кофе и молоко: в какие-то недели это были цветы, в другие — глаза, направленные на того, кто смотрит на плакат. Примечательно, что в недели, когда на плакате были глаза, сумма в ящике оказывалась почти в три раза больше, чем в недели с цветами [32].

В ходе дополнительного исследования часть той же команды экспериментаторов изучила влияние плакатов с глазами или цветами на количество оставляемого мусора. И опять «глаза» справились лучше. В присутствии плаката с глазами люди мусорили вдвое меньше. Мало того, оказалось, что плакаты с глазами воздействовали сильнее, когда в кафе было мало людей, а не когда оно было переполнено, то есть в условиях, когда за потенциальными нарушителями наблюдало меньше других, человеческих глаз [33].

Желание и даже потребность видеть себя в положительном свете способны заставить людей вести себя так, чтобы это не расходилось с их самоуважением и ценностями, приверженности которым ожидает общество. Но они же могут заставить людей оправдывать действия, идущие вразрез с такими ценностями, и именно к этой более темной стороне человеческой натуры мы теперь обратимся.

Рационализация — слишком человеческая слабость

Всем свойственно время от времени заниматься рационализацией — придумывать якобы разумные оправдания. Мы оправдываем приобретение ненужных вещей («С этим новым гаджетом я смогу больше успевать») или поглощение чего-то не просто ненужного, а вредного («Я съем еще один кусок пирога, потому что сегодня особый случай»). Как мы уже говорили (а также испытали на себе, работая над книгой), откладывание начала работы — прекрасный повод для рационализаций («Нужно проверить почту, вдруг там что-то важное. Лучше дождаться статьи от Грега, прежде чем дописывать конец восьмой главы»). Тот, кто мудрее, узнает самооправдание за версту, в том числе когда оправдывающийся — он сам. Наверное, самый верный способ поймать себя на рационализации — спросить, как бы вы отреагировали, если бы услышали подобное от другого человека.

Придумывать время от времени, почему можно съесть калорийный десерт или устроить перерыв в утомительном занятии, — невеликое прегрешение. Куда менее безобидны рационализации, когда они касаются выполнения гражданского долга («Я бы проголосовал, но очередь была слишком длинная, и, кроме того, у моего кандидата все равно не было шансов»). На нас лежит особая ответственность не закрывать глаза, когда речь идет об оправдании поступков, совершенных из эгоистического интереса или в ущерб другим. Прекрасный пример (о котором мы будем говорить в девятой главе) — это постоянные оправдания бездействия, которые мы находим себе лично и обществу в целом в вопросе об угрозе глобального потепления. («Я бы поучаствовал в решении этой проблемы, но мои старания будут каплей в море — ведь настоящие виновники, энергетические компании, не откажутся от ископаемого топлива. И еще китайцы, которые не идут на сотрудничество. В любом случае, научные прогнозы не дают стопроцентной достоверности. Да, и нужно учитывать необходимость создания новых рабочих мест, пока экономика оправляется от кризиса».)

Заметьте, что наилучшие оправдания — те, что содержат элемент истины. Проголосуете вы или нет, это почти наверняка не повлияет на исход выборов. Ничего не поменяет в судьбе планеты и количество углерода, которое лично вы выбрасываете в атмосферу. И, наверное, пропитание голодных и бездомных в Америке или спасение детей во всем мире от нищеты и бесчеловечного обращения в самом деле должно быть делом правительств, а не благотворительных организаций, полагающихся на ваши деньги. Но тот факт, что все это правда, не означает, что эти утверждения одновременно не используются вами или другими людьми для рационализации сомнительного поведения.

Эта неудобная истина принципиально важна для понимания связи между рационализацией и злом, понимания, которое начинается с осознания, что люди в здравом уме редко идут (если вообще когда-нибудь идут) на настоящее злодейство, не имея рационального обоснования своих действий. Вопреки голливудским фильмам, злодеи, сознательно выступающие на стороне зла, в реальной жизни практически не встречаются. Проблема в том, что люди — необыкновенно искусные рационализаторы. И это относится не только к личным слабостям, но и к более серьезным деяниям и бездействию — тем, что касаются геноцида, рабства, апартеида, военных преступлений, отрицания элементарных человеческих прав и человеческого достоинства. Дополнительная проблема в том, что, в отличие от снятия диссонанса, которое имело место в экспериментах Фестингера и его коллег, процесс рационализации злодеяний, совершаемых целыми обществами, является коллективным, а не индивидуальным.

Рядовых исполнителей массовых преступлений к рационализации поощряют истеблишмент и его пропагандистский аппарат, которые уверяют, что «эти отщепенцы» сами заслужили такое обращение или же что оно служит некоей благородной или необходимой цели (два наиболее распространенных оправдания для преступлений военного времени). Впоследствии исполнители дружно заявляют, что они лишь «подчинялись приказам». В то же время те, кто не участвовал, но знал о злодеяниях, тоже себя оправдывают: «это не я, это они», «я был не в силах этому помешать», «никто не смел противостоять властям». Такого рода оправдания часто работают вместе с отрицанием фактов. Например, американские защитники рабовладения одновременно настаивали на его экономической необходимости и отказывались признавать его бесчеловечность.