— К графине?

— Побыстрее, мистер Джонсон!

Морщась от подступающей дурноты, Питер вышел в холл. Счет шел на минуты. Приступы мигрени случались с ним нечасто, но уж если случались…По закону подлости, это могло приключиться именно сейчас, когда, возможно, появился шанс хоть что-то выяснить. Что-то подсказывало ему: медлить нельзя.

К счастью, Люси успела. Она сбежала по лестнице, цокая каблуками, протянула ему таблетку и бутылку минеральной воды. Питер торопливо проглотил лекарство, сделал несколько глотков. Подступающее липкое чудовище головной боли с ворчанием уползало обратно в свое убежище. Голова еще была тяжелой, но глаза уже не норовили выбраться из орбит.

— Полегче? — спросила Люси через несколько минут, наблюдая за его лицом.

— Вовремя. Сейчас пройдет.

— Куда мы едем? Джонсон ничего толком не сказал. Только про таблетки и про зонт.

— К Агнес.

— Но зачем? — удивилась Люси.

— Кажется, Джонсон сообразил, за чем Хлоя могла отправить Энни. Вероятность небольшая, но проверить надо.

Они вышли на крыльцо. Сильно парило, над замком низко нависала темная туча. Дождь мог начаться в любую минуту. Питер никак не мог выровнять дыхание. Пульс перебрался с висков куда-то в горло. Пожалуй, впервые он подумал, что тридцать восемь лет — это уже далеко не первая молодость.

Черный кроссовер подкрался незаметно: только что не было, и вот он уже здесь. Джонсон вышел, чтобы открыть перед ними дверцу, но Питер не стал дожидаться — помог забраться Люси и сел в машину сам.

Ехать до вдовьего дома было недалеко, Питер так и не смог придумать первую фразу для разговора. Но и сваливать все на Джонсона тоже было неправильно. В конце концов, рано или поздно все равно пришлось бы перешагнуть через свои обиды. Вообще-то он собирался начать с того, чтобы пригласить Агнес на крещение Джина. Но это по известной причине откладывалось на неопределенный срок.

Питер первым подошел к калитке. За ним шел Джонсон. Люси, которая во вдовьем доме ни разу не была, держалась в кильватере. Вдохнув поглубже, Питер нажал кнопку звонка.

— Кто там? — спросил динамик пискляво.

— Лорд Скайворт, — ответил Питер.

Динамик ойкнул, раздалось жужжание, и калитка открылась. Мэри стояла на пороге открытой двери, на ее круглом лице читался неподдельный ужас. Впустив их, она метнулась вглубь дома. Графиня вышла им навстречу.

— Питер, Люси. Мистер Джонсон, — она пыталась не выдать своего удивления, но это не слишком получалось.

— Здравствуйте, тетя Агнес, — вежливо поздоровался Питер. — Вы не могли бы уделить нам немного времени? Это крайне важно.

— Проходите, — кивнула графиня.

— Послушай, Питер, — сказала она, когда все расселись в гостиной, — для начала я все-таки хотела бы тебе сказать… Тот случай… на похоронах…

— Тетя, давайте не будем об этом говорить, — прервал ее Питер. — Просто не будем. Я вряд ли когда-нибудь смогу это забыть, но теперь, когда у меня есть сын, я могу вас понять. Поэтому будем считать, что тема закрыта.

Джонсон тем временем озирался по сторонам. Встретившись взглядом с Питером, он покачал головой.

— Тетя, скажите, пожалуйста, — Питер изо всех сил пытался держать себя в руках, но пальцы предательски подрагивали, — у вас была шкатулка лорда Колина. Мистер Джонсон сказал мне, что она стояла на каминной полке.

— Да, — удивленно кивнула графиня. — Разве ее там нет?

— Как видите.

На мраморной каминной полке стоял подсвечник, старинные часы с пастушками и ваза с тремя розами. Больше ничего.

— Но она еще утром была там, — растерянно сказала графиня. — Я не знаю… Мэри!

Горничная вошла в гостиную и остановилась у двери, теребя оборку фартука. Глаза ее сделали бы честь любой уважающей себя сове.

— Мэри, где шкатулка с камина? — ледяным тоном поинтересовалась графиня.

— Я… я не знаю, миледи. Я не видела. Я не брала.

Питер рывком встал, чуть было не разбудив уснувшее чудовище в голове. Подойдя к Мэри вплотную, он двумя пальцами резко приподнял ее подбородок, заставляя смотреть себе в глаза.

— Ты расскажешь все. Сейчас же. Или…

Люси в который уже раз подумала, что иногда ее мягкий, вежливый, похожий на плюшевого мишку муж может быть крайне убедительным. Возможно, он и сам не знал, что будет «или…», но вряд ли кто-то об этом догадывался. Уж точно не Мэри.

Пытаясь оттянуть экзекуцию хоть на пару минут, Мэри заплакала. Потом зарыдала, некрасиво отвесив нижнюю губу. Питер усмехнулся, подошел к камину и вынул из вазы розы. Аккуратно положив их на полку, вернулся к Мэри и выплеснул воду из вазы ей в лицо. Громко икнув от неожиданности, она замолчала. Графиня, Люси и Джонсон зачарованно смотрели на Питера, словно он вытащил из носа Мэри букет бумажных цветов.

— Ну? — спокойно сказал Питер.

— Я…я не хотела, я не знала… — снова начала всхлипывать Мэри.

Питер заглянул в вазу — там оставалось немного воды. Еще раз икнув, Мэри уставилась на него взглядом не просто кролика перед удавом, а кролика, которого удав уже начал потихоньку заглатывать. Причем с хвоста.

— Я расскажу, расскажу, — прошептала она обреченно.

В принципе, все оказалось не то чтобы совсем уж предсказуемо, но и не особенно неожиданно. Просто никто не знал, что Энни приходилась Мэри троюродной сестрой по матери. Фамилии у них, разумеется, были разные, никакой дружбы за ними не водилось. Весной Энни неожиданно позвонила и предложила встретиться в кафе в деревне для важного, как она сказала, разговора. Там она без особых церемоний рассказала, что графиня после смерти мужа присвоила некую чужую вещь и ни в какую не желает возвращать. Поэтому владелец намерен заполучить ее любым путем. Мэри участвовать в этом не пожелала, поскольку прекрасно понимала, что подозрение сразу падет на нее.

Тогда Энни сказала, что шкатулку заберет другой человек. Мэри только надо будет заранее сказать, когда графиня на долгое время покинет дом. К тому же сведения будут щедро вознаграждены. Мэри сначала отказывалась, но Энни ее убедила. Сказала, что никто, разумеется, не пострадает, ничего, кроме этой вещи, похищено не будет, и на нее никто не подумает.

В мае и июне у них ничего не вышло, потому что графиня договаривалась с доктором накануне вечером или даже утром того же дня. Похоже, дело было не слишком срочное, потому что забираться в дом тайно, к примеру, ночью, не планировалось. Наконец в июле Мэри смогла предупредить Энни заранее. Они договорились, что Мэри в нужное время отправится в деревню, чтобы в доме никого не было. Вообще ей категорически запрещено покидать дом в отсутствие графини, но она придумала слезную сказку о том, как с ней внезапно приключился обычный женский караул, а средства гигиены закончились, поэтому пришлось срочно бежать в аптеку.