Гадая, кто мне его принес, я уселась на кровати и принялась читать. «Грозовой перевал», как и прежде, так увлек меня, что я не заметила, как тусклый свет за окном постепенно сошел на нет и по полу комнаты поползли длинные тени. Смерть Кэтрин Линтон и мучительные страдания Хитклифа вновь взволновали меня до глубины души и заставили позабыть о моих собственных переживаниях и боли. Я переворачивала страницы, не замечая, как по щекам текут слезы.

Стук в дверь заставил меня вздрогнуть от неожиданности. Я резко вскинула голову, отчего в спине, где-то между лопаток, немедленно вспыхнула боль.

– Пожалуйста, входите, – сказала я, стараясь, чтобы изменившийся голос не выдал мое самочувствие.

– Селена, что случилось, тебе плохо? – Стив, как бдительный врач, с порога заметил: что-то не так. Я недоуменно посмотрела на него, не понимая, о чем он говорит, а потом провела ладонью по щеке – пальцы стали влажными.

Я молча приподняла раскрытую книгу с колен и показала другу обложку, радуясь, как хорошо мне удалось скрыть физическую боль.

– А-а, «Грозовой перевал», – протянул он. – Тогда все ясно. А я-то подумал, у тебя что-то разболелось. Скажи мне, что я не прав. Как ты себя чувствуешь? Только честно.

– Нормально, – ответила я, но под внимательным взглядом Стива призналась: – Немного плечо болит. Вот тут. И спина. А вот здесь, – я дотронулась до левого бедра, – не болит, а скорее ноет. Но тоже неприятно.

– Понятно, – задумчиво проговорил Стив. – Дай-ка я посмотрю.

Он присел на кровать рядом со мной, и от его движения книга, лежавшая у меня на коленях, захлопнулась: я даже не успела запомнить страницу, на которой остановилась.

В ожидании, пока Стив перенесет подсвечник c каминной полки на прикроватный столик, я сняла кофту, оставив хлопчатобумажный топ.

– Погоди-ка, ты что, читала в такой темноте?

– Я сама не заметила, как стемнело. Прости. Не ругайся, ладно?

– Селена, ну что ты такое говоришь? Как я могу тебя за что-то ругать? Повернись, пожалуйста, вот так, – и Логан переключился на мои синяки.

– Ага, ясно… так… да… – бормотал он, а я только улыбалась, слушая его содержательные высказывания.

Наконец Стив произнес нечто более значимое:

– Селена, не поделишься, может, в прошлой жизни ты была кошкой? На тебе все заживает прямо на глазах! Твое падение могло закончиться гораздо плачевнее, а тут… – он показал на мое плечо, демонстрируя, что «тут» все намного лучше, чем он предполагал.

– Потерпи еще чуть-чуть, и к утру, я гарантирую, будет меньше болеть. Я принес тебе таблетки, – он протянул мне две бледно-розовые желатиновые капсулы и налил стакан воды.

Когда с медицинскими вопросами было покончено, Стив сказал:

– Прости, что не заглядывал к тебе так долго. Провозились с Ричардом в галерее дольше, чем рассчитывали. И чего он тянул время? Давно пора было полностью заменить эту прогнившую лестницу.

– Нет шансов ее починить?

– Не шансов нет, а смысла. Помню, когда отец был еще жив, он частенько поговаривал о том, что студию нужно закрыть или заложить вход кирпичами, а лестницу вообще убрать. Но дальше разговоров дело не заходило. Я думаю, подсознательно он не хотел расставаться с памятью о маме, хотя практической пользы в башне не было. Туда никто не заходил после ее смерти.

– А ты там был?

– Один раз. Давно.

– И что? – я затаила дыхание.

– Ничего, – пожал плечами Стив и скривился: – Полюбовался кучей хлама. Пару раз чихнул от пыли. Да! Еще чуть не покалечился, ударившись коленом о сломанный подрамник. И ушел. Возвращаться туда желания пока не возникало. Как я уже говорил, делать там совершенно нечего.

Выходит, ничего «такого» Стив там не видел. Ну вот, очень может быть, предполагая, что видение было плодом моей фантазии, я не так уж и ошибалась.

– Скажи, Ричард очень недоволен?

– Кто, Ричард? Нет. Он таким не бывает. Я бы назвал его раздосадованным, но не недовольным. Впрочем, он обычно не показывает то, что чувствует, остается только догадываться. Сколько я себя помню, он никогда на меня не кричал, даже в детстве, когда я вы́резал все картинки из его любимой книги о рыцарях.

Я не удержалась от улыбки, представив себе эту сцену.

– Вы были хорошими друзьями?

– Почему были? – удивился Стив. – Мы и сейчас лучшие друзья. Я очень люблю и уважаю Ричарда, хотя он для меня как параллельная вселенная. Одни и те же вещи мы с ним видим под разными углами и судим о них по-разному. Но вот что характерно, – он хитро мне подмигнул: – Мы оба правы в своих суждениях.

Я вновь улыбнулась, а потом призналась:

– Стив, мне кажется, я не нравлюсь твоему брату. Или он обиделся за то, что я разрушила лестницу.

– Почему ты так решила?

– Он так странно себя ведет, словно еле переносит мое присутствие…

– Чепуха! Ричард всегда такой. Он не привык общаться с людьми и по возможности избегает компании.

Не удовлетворившись этим объяснением, я закончила начатую фразу:

– …и он так странно на меня смотрит.

– Странно смотрит, говоришь? – задумчиво повторил Стив и прищурился. – Та-а-ак, а вот это уже интересно. Я же его предупреждал! Выходит, мне не сто́ит ему тебя доверять?

– Перестань!

– Отчего же?

– Стив, это не смешно.

– А я и не смеюсь. Просто впредь буду приглядывать за своим дорогим братцем, – на его безупречном лице не было ни тени улыбки, даже не дрогнула, насмешливо выгибаясь, бровь.

Я лихорадочно искала безопасный предмет для разговора, который начинал меня тяготить, и не нашла ничего более оригинального, чем спросить:

– Слушай, а почему здесь нет телевизора?

– Контакты подобного рода с внешним миром Ричарду не нужны. Он предпочитает книги, впрочем, как и ты, – ответил Стив, которому было прекрасно известно, что я редко включаю дома наш единственный телевизор в гостиной. – Тебе скучно? Ай, какой я молодец! Привез тебя сюда, чтобы ты не чувствовала себя одиноко, а сам то и дело тебя бросаю.

– Я не это хотела сказать.

– Я знаю.

Стив пристально смотрел на меня, но через секунду уголки его рта поползли вверх.

– Ладно, Спящая красавица, не переживай. Я обещаю тебе не вызывать Ричарда на дуэль, но взамен ты должна пообещать слушаться меня и не покидать постель, пока я не позволю.

– Сколько же мне здесь лежать? Я нормально себя чувствую, Стив, поверь! А завтра все будет вообще замечательно. Я встану и буду завтракать вместе со всеми.

– Об этом не может быть и речи! – безапелляционно заявил Логан. – Ты вообще отдаешь себе отчет…