Мне в лицо сразу пахнуло затхлой сыростью. Внутри было пусто и пыльно, но не составило большого труда догадаться, что это помещение когда-то служило студией Анны Логан. В дальнем углу к стене были прислонены старые рамы, потрескавшиеся и кое-где покрытые плесенью. Пол устилали потертые циновки. У огромного окна, выходящего на океан, стоял мольберт.

Все свидетельствовало о том, что сюда давным-давно не заходили: каждый мой шаг оставлял на полу отчетливый след, а звуки долго бродили меж обшарпанных стен.

Я подошла к незаконченной картине на мольберте и задумчиво провела кончиками пальцев по засохшим мазкам. Судя по выбору цветов, Анна начала рисовать грозу или шторм, а может, ночной дождь. Потускневшие краски осыпались и производили такое же гнетущее впечатление, как и сама студия.

Окно, рядом с которым я стояла, было закрыто занавеской, но, несмотря на это, комната казалась очень просторной и светлой. Не напрасно мать Стива выбрала эту башню для своих занятий живописью. Оконный проем смотрел на юг, благодаря чему свет заливал бледные стены бо́льшую часть дня, хотя из-за этого здесь было достаточно прохладно, ведь башня выдавалась вверх над особняком, и ничто не защищало ее от ветров с океана.

Должно быть, работая здесь, Анна забывала обо всем на свете. Я посмотрела вдаль, за потемневшие от времени и налипшей соли стекла. Из окна открывался потрясающий вид на водные просторы, и создавалось впечатление, что студия парит над океаном.

Я сдвинула занавеску в сторону, чтобы лучше рассмотреть панораму. То, что я увидела, заставило меня вскрикнуть от изумления: за пыльной тканью скрывалась дверь, ведущая на малюсенький балкончик, окруженный разрушенными от времени деревянными перилами с балясинами, похожими на кегли. На нем мог уместиться лишь один человек. Для чего придумали этот балкон, было непонятно.

Минуту я раздумывала над тем, стоит ли открывать дверь, но здравый смысл взял верх. В памяти всплыло предупреждение Ричарда о том, что на балконы выходить не стоит. А этот прямо крошился под напором стихий: все ветра обдували его, все ливни обрушивали на него свою неистовую силу. Постояв еще немного, я решила спуститься. Больше мне здесь делать было нечего, да и Стив наверняка уже закончил разговор и искал меня в библиотеке.

В последний раз окинув взглядом бескрайний океан, я отвернулась от окна.

В углу комнаты, рядом с грудой старых рам, стояла высокая худая девушка и смотрела прямо на меня.

Сдавленно вскрикнув, я схватилась рукой за горло. Не было слышно, чтобы кто-то поднимался в башню: скрипучая лестница выдала бы чужое присутствие, а другого входа в студию я не заметила.

Откуда же она взялась?

Девушка не двигалась и не отводила взгляд. Ее платье с круглым воротничком было несколько старомодным и потрепанным, длинные каштановые волосы волнами спадали на плечи и грудь. Молодое лицо поражало красотой форм и неестественной бледностью, но было пустым и лишенным эмоций, словно у мраморной статуи. Изящные руки безвольно висели вдоль тела.

Она стояла без движения, чуть склонив голову набок и, казалось, изучала меня. Несмотря на замешательство, я не могла не отметить ее потрясающее сходство со Стивом. Те же каштановые вьющиеся волосы, овал лица, тонкие крылья носа и даже родинка над губой.

Кто же она?

В голове мелькнул ответ, но его чудовищная неправдоподобность заставила меня отмахнуться от него.

Я попыталась собраться с мыслями и сделала шаг вперед, отнимая руку от шеи.

И тут произошло невероятное.

Стоило мне пошевелиться, фигура девушки стала меняться. За ее спиной начал сгущаться воздух, и я вдруг поняла, что отчетливо вижу угол комнаты прямо сквозь тело незнакомки. Я различала кусочки штукатурки, отошедшие от каменной кладки. Пыль, лениво танцующая в воздухе по воле сквозняка, беспрепятственно проходила в своем хаотичном движении через несуществующую оболочку призрачного тела, наполняя его невесомым содержанием. Опустив глаза, я увидела, что ноги девушки не касались пола: она просто парила в воздухе и потому казалась такой высокой.

Задыхаясь от охватившего меня дикого ужаса, я попятилась к двери, в то время как фигура приближалась ко мне, не делая ни единого различимого глазом движения. Пространство за ее спиной темнело и уплотнялось подобно грозовому облаку.

А ее лицо!

Оно задрожало, словно мираж в раскаленном воздухе, и маска красоты начала таять. На бледной коже стремительно проступали резкие линии висков, скул и подбородка, контуры заострялись, все более приобретая очертания черепа. Черты уже не казались утонченно-прекрасными. На месте глаз образовывались землистого цвета провалы. Кожа на обнаженных руках и босых ногах истончалась и тлела прямо на глазах.

Призрак медленно и неумолимо надвигался на меня, пока я отступала спиной к двери, не в силах выдавить из себя ни звука: голос не повиновался мне. Отвести взгляд я тоже не могла и пятилась, забыв о том, что лестничная площадка у входа в студию совсем маленькая и ветхая. Я видела перед собой только сгустившийся мрак, а на его фоне – блеклые контуры женской фигуры, которая теперь походила на скелет, кое-где сохранивший кусочки увядшей плоти.

В тишине происходящего я слышала, как у меня в висках бешено колотится кровь, отливая от сердца.

Шаг, другой, третий…

Наконец я нащупала дверной косяк и бессознательно переступила через порог.

Еще шаг…

И тут моя нога не встретила опоры – площадка кончилась. Не успев схватиться за шаткие перила, я начала падать вниз. Последнее, что запечатлелось в моей памяти, – резкая вспышка боли и разом навалившаяся могильная темнота.

* * *

Кто-то звал меня по имени и легко, самыми кончиками пальцев, касался лица. Я попыталась приподняться, но все тело пронзила такая острая боль, что мне не удалось сдержать стон.

– Селена, пожалуйста, не вставайте.

Голос, казавшийся мне таким далеким, принадлежал Ричарду.

«Откуда он здесь?» – промелькнуло в сознании. – «А где здесь? Что со мной? О боже!» – я вспомнила произошедшее перед падением и стала в ужасе, не соображая, что делаю, вырываться из поддерживающих меня рук, пытаясь запоздало защититься от неизвестной опасности.

– Селена, успокойтесь, это я, Ричард. Это я! Ради бога, не двигайтесь. Да не двигайтесь же!

До меня едва доходил смысл его слов, все вокруг было словно в тумане.

Сквозь дурноту и головокружение я почувствовала, что прикосновения рук стали жестче. С неимоверным усилием я подчинилась и даже расслабилась, насколько позволили взвинченные нервы. Ричард был рядом, и, по всей видимости, именно сейчас, в этот самый момент, мне ничего не угрожало.

Я с трудом заставила себя сосредоточиться и сфокусировать взгляд. Вокруг творилось невообразимое. Я лежала на полу нижней галереи под кучей сломанных досок. В воздухе, в лучах света, струящегося из высоких окон, клубилась пыль. Прямо над собой я увидела остов лестницы, напоминающий разъяренного зверя, оскалившегося обломками ступенек и перил, некоторые из которых хищно раскачивались. Рядом со мной на коленях стоял Ричард с искаженным от страха лицом. Он приподнял мою голову, одновременно отодвигая в сторону упавшие на меня доски.