Саша растерянно улыбнулась. Никто никогда не говорил ей таких вещей, и никто никогда не понимал ее настолько хорошо. Ей захотелось снова разрыдаться от счастья, но она сжала кулаки.

– Ты знаешь, – она не рассказывала этого никому. Кроме Ани и доппельгангера в подземке. Что-то внутри ей подсказывало, что Владлен единственный, кто мог бы и в этом ее понять. Так что Саша собралась с духом начала свой рассказ. Пан или пропал, шаг вперед уже сделан, и назад повернуть нельзя. – Мне постоянно снится троллейбус. Без номеров. Там люди, которые зовут меня туда, откуда я родом. Это нормально? Что это значит, Влад?

Внезапно Влад, до этого сохранявший благодушно-покровительственное выражение лица, резко побледнел и поперхнулся чаем. Коричневые брызги осели на девственно чистом снегу. Он все кашлял и кашлял, пытаясь остановиться.

– Я что-то не так сказала?

– Нет-нет, все в порядке, – Владлен нервно улыбнулся. – Просто… я тоже видел этот сон. Много лет назад. Тогда мне было настолько плохо, что я не мог двигаться, не ходил в школу и лежал, подолгу смотря в одну точку. Прогуливал уроки, шатался по улицам и не собирался возвращаться домой, ведь дома меня ждало бы одно и то же. Я согласился немедленно, когда они спросили у меня – и знаешь, что они сказали?

– Что?

– Что мне нужно сначала найти свою сестру. Сестру, представляешь? А ведь я единственный ребенок в семье.

На мгновение Саша оторопела, ловля ртом воздух. Догадка – та самая, бредовая и неясная, сложенная из песен Рок-н-ролльщика и танцев на улице, из журчащей реки и птиц, из зеленого-презеленого леса – вдруг вертелась у нее на языке. Бред какой-то.

– Знаешь, раз уж нас все бросили, давай отпразднуем Новый год вместе, – сказала она. – Как истинно сумасшедшие люди, живущие в своем мире.

– Давай, – улыбнулся Влад.

Он позвал маленького Владлена, и тот вернулся, раздраженно сетуя на то, что так и не построил башню в замке. Вместе с Сашей, которая снова стала своего нормального роста – но так и осталась Владлену где-то по грудь – они поставили деревянный стол в центр комнаты. Ни окон, ни дверей, полна горница людей.

Саша уселась за стол и наложила себе порцию салата. Есть ей хотелось жутко, ведь она легла спать, оставшись без ужина. И правильно, прошипел мерзкий голосок в голове. Оставалась бы пару дней без ужина, не была бы такой толстой. Никто никогда тебя не полюбит. Никто не захочет с тобой разговаривать. Уродка. Даже Владлен общается с тобой исключительно из жалости – разве сдалось кому-то такому умному и доброму, как он, общение с тобой?

– Ешь, если хочешь есть, – сказал вдруг Владлен, посмотрев ей в глаза. Мерзкий голосок стал чуть более приглушенным. Как радио с помехами. – Не переживай по поводу того, что ты полноватая. Это подростковое. Если не будешь налегать на сладости, к восемнадцати годам все выровняется – сам таким был когда-то. И, по мне, ты уже красивая.

Саша несмело улыбнулась. Она редко получала комплименты и копила их где-то в подсознании, иногда вспоминая их и перебирая в памяти, как жадный ребенок осматривает свою секретную коллекцию безделушек, останавливаясь на самом ярком и самом блестящем. Вручение грамоты на празднике. Ваша девочка такая умная, она очень быстро схватывает материал! У нее большое будущее! Возможно, стоит отдать ее в литературный кружок? Никогда не видела, чтобы ребенок в ее возрасте так сильно любил читать.

Возможно, вдруг подумалось Саше, лучше бы она, как все ее сверстники, смотрела в детстве телевизор, а не читала книги. Не такая странная бы выросла.

Хотя… Владлен тоже странный, но он странный немного по-другому. Есть у него какая-то привлекательная сумасшедшинка в глазах, из-за которой Саше хотелось творить и вытворять безумнейшие вещи.

– Ну, за Новый год! – Владлен налил себе вина, а Саше и маленькому Владлену горячего чаю с травами.

– Я тоже хочу вино, – заныл маленький Влад, и Владлен погладил его по голове.

– Успеешь еще. Так напьешься на одной студенческой пирушке в Суриковском, что тебя придется откачивать.

– Ну ладно, – покладисто пробормотал маленький Влад и принялся тянуть чай из кружки.

По телевизору шло обращение Президента страны снов. Саша впервые в жизни видела этого человека, и ее сразу поразил ярко-рыжий цвет его волос. Словно облитый оранжевой краской и поцелованный солнцем, Президент смотрел на мир зелеными глазами, одетый в классический костюм. Огненные кудри торчали во все стороны, и, казалось, он вот-вот засмеется, и вместе с ним засмеется, теплое летнее солнце, которое растопит всю эту глыбу льда и тогда наступит вечное счастье.

Но Президент не смеялся. Более того, под глазами у него залегали темные круги, на лбу собрались морщины, а под носом пролегла тень. Президент производил впечатление очень несчастного человека, которому уже нельзя было помочь. Не было в нем бесшабашной веселости туристов, не было залихватской, нагло-показной меланхолии Владлена: его отчего-то очень сильно хотелось пожалеть и напоить чаем.

– Граждане Государства! – начал Президент. – Год выдался трудным. Очень много было нападений на наши границы, произвол туристов тоже не добавляет спокойствия, но мы справляемся. Государству нашему всего тысяча лет, и за это время было обезврежено множество опасных тварей. Мы укрепляем границы, поднимаем внутреннюю экономику и обеспечиваем прирост населения. Да, не найдены пока те, кого я ищу – но так продолжается уже много-много лет, так что это, наверное, уже традиция. Так выпьем же за то, чтобы нарушить эти самые традиции! Выпьем за то, чтобы Государство разрасталось и разрасталось! Выпьем за то, чтобы ни один ребенок не пострадал больше от Темных тварей. С Новым годом, туристы и граждане. С новым годом, сновидцы!