— Ты — сплошное удовольствие, — низко отвечает он.

Мы стоим, как два истукана, посреди оживленного тротуара. Нас огибают люди, толкают плечами, недовольно фыркают, но мы не двигаемся с места. Просто стоим и смотрим друг на друга. Должно быть, хороша картинка со стороны: девица в национальном костюме и бугай с подозрительным пятном на штанах. Надо убираться отсюда, пока кто-нибудь не вызвал скорую психиатрическую помощь!

— Мне нужно в душ, — наконец, отмираю я.

— Отвезти тебя домой? — на выдохе спрашивает он.

— У тебя же есть душ?

— Прекрасный, — смотрит прямо в глаза, гипнотизирует, не отпускает.

— Тогда к тебе.

— Ты вечером работаешь?

— Сегодня Гуся взяла заказы.

— Значит весь вечер…

— Ага, — киваю головой и невольно смущаюсь.

Словно только что объявила, что еду к нему на секс. У него в голове тоже бродят такие мысли?

— Поехали, — он берет меня за руку и ведёт к машине. Благо, она припаркована прямо на стоянке кафе.

В салоне играет радио, крутится та самая песня, что я горланила на всю его контору пару дней назад. Влад бросает на меня красноречивый взгляд. Запомнил. Конечно, запомнил. Открываю было рот, но он меня опережает:

— Только не подпевай!

— Пфф, я, вообще-то, хотела извиниться за то представление. Питбуль жива?

— Кто?

— Ну, секретарь или как ее там, помощник твоя?

— Жива, хоть и поседела после тебя, — смеётся Влад. — Как и две трети сотрудников.

— Потому что надо верить людям. И пропускать их, когда им нужно.

— Вообще-то это ее работа, никого без записи ко мне не пускать.

— В следующий раз буду умнее и запишусь, — дую губы.

— В следующий раз просто скажи, что я тебя жду.

Влад тянется через коробку передач и сжимает мою ладонь, мирно лежащую на коленях. В груди тут же теплеет. Он ждёт, что я приду ещё. Может, прямо завтра? На обед, например. Глупая улыбка не покидает моего лица до самого дома.

— Дашь мне что-нибудь переодеть? — спрашиваю, едва мы входим в квартиру.

Вытягиваю шпильки, которые крепят парик, снимаю кокошник. Боже, он словно весит тонну, голове сразу становится легче.

— Иди в ванную, сейчас принесу.

В уже знакомом мне помещении сразу же берусь за кран и пускаю воду. Это давняя привычка — сначала убедиться, что горячая вода есть. Трогаю пальцами струю и удовлетворенно мычу. О, да, тепленькая! Подхожу к зеркалу, стягиваю с себя парик и тихо ужасаюсь. Как же я стирать все это убожество с лица буду? Надо было хоть мицелярку с собой захватить!

Мое самобичевание прерывает стук в дверь. Я тихонько приоткрываю ее и просовываю наружу руку, оставив голову внутри, нечего Медведю на такое любоваться! В мою ладонь ложится мягкая ткань, и я тут же одергиваю ее назад, захлопываю дверное полотно. Никакой защелки тут нет, оно и понятно, Влад же один живет, но думаю, он не станет врываться ко мне в душ, он же не из этих…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Хотя я, может, и не против.

Снимаю с себя удушающий сарафан и рубаху под ним. Шагаю в прогретую ванную. Переключаю кран на душ. От стона удовольствия удержаться не выходит. У нас в квартире вечные перебои с горячей водой и вот такой душ — почти роскошь.

Без зазрения совести хватаю ментоловый шампунь Медведя и вспениваю его на голове. Без бальзама мои волосы, конечно, будут похожи на паклю, но, надеюсь, это последнее, на что он обратит внимание.

Мылом тру лицо, надеясь на лучший исход, потом для верности гелем для душа, но когда вылезаю из душа, предательские румяна все равно слегка проступают на щеках.

Натягиваю футболку, которую выделил мне Влад, немного просушиваю полотенцем мокрые волосы и выбираюсь из ванной. Мои босые ноги шумно шлепают по паркету и когда захожу на кухню, Влад тут же оборачивается на звук.

Его взгляд неспешно скользит от самых кончиков пальцев до лица. Останавливаясь на кромке футболки, доходящей мне почти до колен, на груди, нагло просвечивающей через светлую ткань, и на губах, которые я искусала от волнения. Вижу, как тяжело вздымается его грудь и делаю небольшой шаг на встречу.

— Я всё-таки заполучила твою футболку, — напоминаю ему о нашем знакомстве.

— Знал бы, что она будет так на тебе смотреться, не стал бы сопротивляться, — выдыхает он.

Делаю ещё шаг и ещё. Оказываюсь нос к носу с большим сильным мужчиной на маленькой кухне. Обвиваю его шею руками, льну телом к нему, касаюсь его губ своими. Он отвечает несмело, почти робко. Целомудренно сжимает мою талию ладонями, едва-едва поглаживая кожу сквозь ткань.

Усиливаю напор и ныряю пальцами под его рубашку. Прикусываю губу, посылаю стон в его губы. Он отрывается от меня и заглядывает в глаза.

— А как же апокалипсис? — его взгляд горит огнем желания.

— Ложная тревога. Конец света отложен.

И больше нас ничто не сдерживает.

Майя

Утро взрывается миллионом картинок, звуков и ощущений. Даже не открывая глаза, я чувствую теплый взгляд на своей коже и не могу сдержать сонной улыбки.

— Так ты не спишь? — Влад касается пальцем кончика моего носа, очерчивает щеку и линию губ.

— А ты маньячишь с утра пораньше? — приоткрываю один глаз и тут же задыхаюсь от волны чувств.

Все, что мы творили вчера вечером, а потом и ночью сносит лавиной образов и ощущений. Как быстро его футболка оказалась на полу. Как жадные руки посадили меня на стол и исследовали каждый сантиметр кожи. Как звенела пряжка его ремня, когда я расстегивала ее, не отрываясь от его губ.

Стоны, запахи, вкус. Все трепещет, звенит в моей голове, накрывает горячей волной и не отступает. Влад смотрит на меня с той же тьмой в глазах, что и накануне. Я подтягиваю одеяло повыше, закрывая часть лица, но все равно не могу подавить острое желание прижаться к нему губами. Мне мало, мало того, что мы творили всю ночь. Мне нужен контакт: прильнуть к нему теснее, вдохнуть его мужской запах глубже, впиться зубами в расписанное чернилами плечо так, как я делала в темноте ночи — сильно, до рычания.