— Это все ты… ты… — раздался истеричный не то крик, не то визг. Я даже не сразу осознала, что его источником была моя одногруппница, бегущая по коридору в нашу сторону. — Из-за тебя все!

Мариленна бежала прямо на меня и явно собиралась ввязаться в драку. Вот только я не была намерена с ней драться на потеху половине студентов Эдрегора.

— Какого демона? — ругнувшись, я легко увернулась от нее.

И вместо того, чтобы ударить меня, она заехала какому-то оборотню-старшекурснику. Ошарашенный оборотень, из-за размеров вызывающий ассоциации со шкафом, быстро скрутил нападавшую, но та сдаваться никак не собиралась.

— Ты виновата! Он ее опозорил…

— Кого кто опозорил, и в чем я виновата? — решила на всякий случай уточнить я.

Красивое породистое лицо Мариленны так исказила ярость, что встреть я ее случайно — и не узнала бы. Она только что ядом не плевалась в меня.

— Не делай такое лицо, словно не знала, что он разорвал помолвку, — выкрикнула Мари. — Ты опоила его. Ни один парень не посмотрел бы на тебя. Тем более не отказался бы от Санни. Это чары… Я докажу. Пусти меня!

Помолвки? Брай помолвлен? Не об этом ли вчера сообщали глашатаи на площади?

Ну конечно… Это вполне закономерно. Его судьба никак не вписывается в рамки обычного студента. И если не эта Санни… то обязательно будет другая. Королевская воля рано или поздно сломит его. Но почему так гадко стало на душе? Неужели я успела привязаться к нему настолько? Неужели успела влюбиться?

— Что здесь происходит? — густой мужской бас наставника оборотней заставил всех застыть. — Таверлой, отпусти девушку, она уже не брыкается. Похоже, пора сказать Лоусону, что он совершенно не справляется со своими студентами. Дисциплина — никуда. Заберу вас, девицы, к себе, и сил у вас не будет даже до кровати доползти, не то что скандалы устраивать посреди коридора.

— Вы не имеете права, — уже взяла себя в руки Мари, поправляя растрепавшиеся волосы. — Наказывать и воспитывать вы можете только студентов вашего факультета, а никак не Щитов, магистр Стейлин.

— Правда?! — как-то так переспросил преподаватель, что я бы на месте Мариленны отказалась уже от своих слов и постаралась слиться со стенкой. — Вот и увидим, мисс… как вас там?! Сейчас всем разойтись. На глаза мне не попадаться. А вас, мисс Рейн, очень желают видеть в кабинете декана. Срочно!

Это еще зачем?

Кажется, я сглазила. Мой первый хороший день стремительно портится. И что-то мне подсказывает, что и в кабинете Лоусона я ничего хорошего не узнаю.

Дверь в кабинет декана открылась за мгновение до того, как я занесла руку для стука.

Сам кабинет был точь-в-точь, как в моем видении. За столом точно так же сидел сам декан нашего факультета. Правда, в этот раз уже без бокала в руках. Бокал заменяла стопка каких-то бумаг. Но судя по выражению его лица, удовольствия она приносила на порядок меньше. В кресле, которое занимал в прошлый раз куратор оборотней, сидел худощавый мужчина в сером костюме. Почему-то первое, что бросалось в глаза — его начищенные до зеркального блеска сапоги: казалось, в них смотреться можно, как в зеркало. А далее вгляд притягивала изящная цепочка — и на ней карманные часы, которые он держал в тонкой руке.

— Вызывали? — решила я уточнить, не заметив особого внимания к своей особе.

— Проходите, мисс Рейн, присаживайтесь! — оторвавшись от записей, добродушно улыбнулся декан, махнув мне на второе свободное кресло. — Знакомьтесь, мистер Альфред Динори, главный следователь столичного следственного комитета.

— Очень приятно, — пробормотала я, занимая предложенное место и откровенно не понимая, что происходит. Неужели нападением на меня заинтересовался следственный комитет? Другого объяснения я пока не находила.

Все же сглазила. Плохая примета — называть день хорошим с самого утра. Как говорила наша пессимистичная соседка: «Не спеши утверждать, что на тебя свалилась удача, если утром ты выиграл тысячу золотых. Ведь вечером именно из-за них тебя может подрезать более удачливый воришка». Меня ее высказывания никогда не радовали, но в этот момент именно они мне вспомнились первыми. Видимо, лучше всего подходили к ситуации.

— Врете, мисс Рейн, — улыбнулся мистер Динори. — Вам совершенно неприятен мой визит. Но придется уж потерпеть, потому как дело серьезное и от ваших ответов зависит очень многое.

— Я готова помочь в меру своих возможностей, — проникшись его речью, заверила я следователя, чинно сложив руки на коленях.

— А вот теперь говорите правду, — кивнул мистер Динори, все так же не отрывая взгляда от циферблата своих часов. — И это очень радует.

У меня внутри похолодело. Этот человек мог отличить правду от лжи. Дар ментальной магии очень большая редкость в Семилучье. Абсолютное большинство ментально одаренных считается самыми слабыми магами. Да что там… и не магами почти. Это самое большинство способно уловить отголоски чужих эмоций, да и то на уровне — хорошо или плохо. Менталисты такого низкого уровня чаще работали в консультации психиатрических лечебниц. Единицы — умели отсортировать эти эмоции и четко понять, что именно чувствует собеседник. В том числе и отличить правду от лжи. Такие маги могли рассчитывать на более высокие посты. Но были и действительно сильные менталисты, способные читать мысли и даже внушать то, что им нужно. Они были опасны и, как и темные маги, признаны вне закона. Однако это никак не останавливало королевские семьи. Ходили слухи, что один-два менталиста подле каждого короля порой все же находилось. То есть в свободном полете высокоуровневые ментальные маги опасны, а на службе королю — полезны. Вот так бывает, оказывается.

В любом случае встреча с любым менталистом — не самая приятная ситуация для человека, который имеет хоть одну тайну. А что уж мне говорить?

— Мистер Динори прибыл в академию в рамках расследования и по моей просьбе, — объяснил декан, тяжело вздохнул, и на его тонком лице отчетливо проступили следы усталости.

— Мисс Рейн и так прекрасно понимает причину моего появления, — улыбнулся одним уголком губ следователь, бросив на меня быстрый взгляд и снова уставившись на свои часы. Или не просто часы? Как-то он подозрительно внимательно изучает циферблат.

— Скорее могу предположить, — осторожно заметила я.

— Это замечательно, — наградив меня очередной хищной какой-то улыбкой, неизвестно чему обрадовался следователь. — Тогда вас не затруднит дать ответ на несложный вопрос — чем вы были заняты вчера около двух часов пополудни?

Сердце отстучало хаотичный ритм, поддаваясь снова подбирающейся панике. Вчера? Нападение случилось никак не вчера. Тогда в чем дело и при чем тут я?

— Я… — голос предательски охрип, и пришлось прочистить горло.

— Вы, мисс. Именно вы, — подавшись вперед, уточнил, как для слабоумной, мистер Динори. — Чем вы были заняты?