это с другой стороны. Теперь мы сможем исправить все недочеты, допущенные при строительстве!» В этом был весь Джо: в любой ситуации он находил положительные моменты. Даже когда наш дом сгорел – а я знала, что он любил его больше, чем кто-либо из нас, – он был Тигрой, а я осликом Иа. В течение следующих шести месяцев мы занимались именно этим: не просто восстанавливали целостность дома, но и делали его лучше, чем он был до этого.

Через год после пожара наша семья собралась в отремонтированном доме на воскресный обед. Эта традиция возникла, когда дети разъехались, по образцу давних воскресных обедов в моей семье. Когда я была девочкой, мне нравились эти встречи, но я не понимала, насколько они важны для моих бабушек и дедушек. А теперь, когда мои дети выросли и разъехались, и у меня есть собственные внуки, я осознала это в полной мере.

Мы были рады видеть на воскресном обеде всех членов семьи, которые обычно начинали собираться в два-три часа пополудни. Приезжали Ма-Ма, папа и Эшли, Бо и Хант приезжали со своими женами – Холли и Кэтлин. Вокруг бегали дети: трое дочерей Хантера, Наоми, Финнеган и Мейзи, и дети Бо, Натали и малыш Хантер.

Наш дом стоит на берегу озера, поэтому воде всегда отводилась значительная роль в нашей жизни. Дети особенно любили плавать на каяках, каноэ и, конечно же, купаться в бассейне. Как-то у нас даже была пластиковая моторная лодка, но она затонула. А однажды мы подарили Джо темно-зеленую весельную лодку, которую он назвал «Наоми». Бо любил рыбачить и учил этому маленького Хантера: они вдвоем сидели с удочками на причале, ловили рыбу, а потом отпускали ее обратно. На видавшем виды старом причале всегда валялось множество резиновых приманок и стояла пара полуразвалившихся садовых стульев.

Дети проводили день на причале или плавали на лодках на маленький остров, расположенный посреди озера. Девочки сидели вокруг бассейна, просто расслаблялись, грелись на солнышке и читали. А взрослые располагались в патио и обсуждали свежие статьи из воскресной New York Times или из News Journal, выходившей в Уилмингтоне. Все было почти идеально: лес вокруг, плещущиеся дети, гуси на озере (а значит, и гусиный помет во дворе). Малыши любили бултыхаться в бассейне, играя в «Марко Поло». Мне нравилось смотреть, как они веселятся, хотя эта игра всегда сводила меня с ума, потому что дети бесконечно кричали: «Марко! Поло!» Но это был такой раздражитель, по которому я страшно скучала, когда он исчез.

Утром я шла на местный фермерский рынок купить кукурузы, помидоров, персиков и базилика. Мы делали большой салат, и каждый вносил в него свою лепту. Воскресный обед включал в себя куриные грудки-гриль, салаты и пасту, потому что Джо всегда хотел пасту. Для его папы я пекла пирог – персиковый, его любимый. Иногда мы заказывали крабов. Каждый долбил своего краба деревянным молотком на газете, и наши руки и одежда еще долго пахли приправой к крабовому мясу. Собаки – немецкие овчарки, дворняжки, лабрадудли – спали, сбившись в кучу, или пытались утащить кусочек со стола.

И так мы проводили каждое воскресенье, годами. Еженедельно приезжали не все: иногда был только Хантер с семьей или только Бо. Какое-то время они оба жили в Уилмингтоне, но когда Хантер с семьей переехал в Вашингтон, им стало сложнее добираться до нас. Я с теплотой вспоминаю те дни, когда близкие были здесь и когда их жизни были устроены так, что они могли присоединиться к нам.

Ма-Ма никогда не пропускала воскресные обеды. Она садилась у бассейна со стаканом кока-колы, а мы выставляли тарелки с чипсами и солеными крендельками, как на коктейльной вечеринке. Внуки обожали Ма-Ма: каждый хотел сесть рядом с ней, слушать ее рассказы и ухаживать за ней.

Воскресные обеды были одной из самых значимых наших традиций. Когда Джо вошел в администрацию президента, мы стали собираться реже, но все равно старались сохранить традицию. Как и ко всем семьям вице-президентов, к нам были приставлены сотрудники-военные, которые помогали нам в официальной резиденции в Вашингтоне и в том числе занимались готовкой. У меня не было к ним претензий, они прекрасно готовили и очень помогали, но в результате принимать у себя большую веселую семью стало сложнее. Я с уважением относилась к работе сотрудников и их рабочему времени, поэтому когда вся семья собиралась вместе, часто пыталась поучаствовать в приготовлении еды, правда с переменным успехом.

В первый год, когда мы жили в резиденции, я собиралась приготовить ко дню рождения Хантера пирог с курицей. Я по традиции делала это через год и мне не хотелось что-то менять только из-за того, что мы переехали в другой дом. Конечно, кухня в резиденции была огромной и мало походила на обычную, но ведь кухня есть кухня, не так ли?

Первой проблемой стало отсутствие емкостей для смешивания – я не нашла ничего размером меньше бочки. Основные ингредиенты, включая соль, муку и курицу, хранились в количествах, приближающихся к тоннам. Просто набрать чашку муки уже было серьезным испытанием. Промышленные печи работали не так, как моя средних размеров домашняя духовка. Блуждая по огромному помещению, я тщетно пыталась найти мерную ложку и чувствовала себя, как Люси Рикардо[21]. В результате на кухне возник беспорядок.

Ко дню рождения Эшли я уже готовилась не так изощренно и просто купила торт-мороженое, который она любит. «С покупным тортом ты хотя бы не устроишь здесь бардак», – подумала я, засовывая его в морозильник. И только потом, когда мы достали коробку жидкого крема, я поняла, что торт лежал не в морозилке, а просто в одном из многочисленных холодильников, который я приняла за морозильную камеру.

К счастью для меня, Хантер и Эшли с юмором отнеслись к этим ситуациям. И, хотя мои кулинарные провалы никто не захотел есть, они запомнились всем надолго. Мы хохотали, вспоминая, как ложками черпали растаявшее мороженое из коробки. Это был один из тех случаев, когда я была признательна членам своей семьи за то, что они относятся к самим себе не слишком серьезно.

В каком-то смысле наши обеды не были чем-то особенным: это были обычные вечера вместе, за столом с домашней едой. Но было нечто, что делало их совершенными: наш смех, наша любовь и благодарность друг другу.

Традиции, которые остаются с нами надолго, многое говорят о нашей семье: о ее сплоченности и щедрости по отношению друг к другу. Все, что с ними связано, напоминает нам о нашей истории: неважно, что мы едим, я всегда накрываю на стол, ставлю цветы и зажигаю свечи, как это делала моя мама, чтобы привнести в повседневность немного красоты.

В каком-то смысле наши обеды не были чем-то особенным: это были